А келли — наиболее ценимые в Тысяче Солнц врачи, вспомнил Камерон. У них масса возможностей передать сообщение. И в ДатаНете у них свои каналы.
Елена снова начала говорить что-то, но связующая прервала ее.
— Он все правильно объяснил. — Двое других испустили резкий запах — может, это у них юмор такой? Камерон пожалел, что не так уж много знает об этих существах, с таким энтузиазмом перенимающих многие стороны человеческой цивилизации. — С Рифтхавена мы получили известия не только о реликвии Старейшины, но и о Панархе.
— Что-что? — Все в рубке заговорили разом. Последний курьер подтвердил вести о гибели двух старших сыновей Панарха и о грозящем ему изгнании на Геенну — но никто не знал, что сталось с младшим сыном.
— Панарх Брендон прошел мимо Рифтхавена на том же корабле, где находилась реликвия Старейшины. Вот откуда мы узнали, что должны лететь на Арес, — ведь он, вне всякого сомнения, следовал туда.
— Панарх? — стиснутым горлом повторил Камерон. В рубке настала полная тишина.
— О, Камерон, мы не думали... Мы полагали... — проговорила потрясенная Лохиэль.
— Нам показали пропагандистский чип с Пожирателя Солнц, — пояснила женщина с ней рядом. — Мы не сочли нужным упоминать об этом в нашем послании — мы думали, что Арес уже оповестил вас.
Келли застонали. Их головные отростки внезапно стали вертикально и укоротились.
— Мы допустили бестактность. Не нам следовало сообщать вам об этом.
Другой сожитель Лохиэль, крепко сложенный мужчина, сказал:
— Сын Эсабиана Анарис уничтожил корабль Панарха над Геенной. Больше мы ничего не знаем.
Камерон заметил, что Руфус Бонксер сделал какой-то ритуальный жест, незнакомый ему.
— Мы дадим вам этот чип, — сказала Лохиэль. — О Брендоне хай-Аркаде в нем не говорится.
Эсабиан, конечно, не станет сознаваться в том, что его план уничтожения всей династии Аркадов провалился, сообразил Камерон, осмысливая только что услышанную новость. Он мало что знал о новом Панархе, а то, что знал, не внушало оптимизма.
— Нам понадобится и этот чип, и все другие гиперволновые передачи, которые у нас есть, — сказал он и продолжил, возвращаясь к теме собрания: — Что касается Его Величества, я объявлю об этом чуть позже. — Он обратился к келли: — Но сейчас, Старейшина, я прошу вас договорить.
Келли снова вытянули свои отростки — это они от смущения съежились, что ли?
— Нам троим больше нечего сказать. — Связующая грациозно поклонилась Елене Агенес. — Но у вас есть еще вопрос.
У той хватило приличия смутиться.
— Вы всегда соблюдали нейтралитет в наших делах — почему же теперь решили иначе?