С фотографии на меня смотрел молодой черноволосый израильтянин с сужающимся к острому подбородку треугольным лицом и низко опущенными негустыми бровями. На нем был светлый пиджак и цветной галстук. Это лицо с фотографии мне абсолютно никого не напоминало.
В том числе и убитого.
Начинало темнеть, и без того мелкие чужие буковки теперь совсем трудно было прочесть.
Я не зажег свет. Окна гостиной выходили на улицу. Ни к чему было объявлять всем, что жилец на месте. Я не знал причины убийства и планов убийц.
«Мало ли что может прийти им в голову?!»
Логичнее всего было посчитать нас за сообщников…
Только этого мне не хватало.
«В чужом пиру похмелье! Японский бог!»
Фамилия владельца удостоверения содержала три ивритские согласные буквы. Гласные, естественно, отсутствовали. Читать следовало справа налево.
Первая справа буква могла читаться как «х». В на shy;чале слова она произносилась как «к». Вторая звучала легким придыханием. Последняя была «и». «Коэн», — сложил я.
Имя было «Шабтай».
Без сомнения, о человеке с такой фамилией и именем я никогда не слышал.
«Шабтай Коэн»…
«Коэн» да «Леви» были самые распространенные фамилии.
Собственно, это было имя целого сословия потомков Аарона, иудейских первосвященников…
В России она звучала как «Коган». От нее вел свое происхождение и зловещий сталинский прихвостень Лазарь Каганович.
Тут было пять тысяч Коэнов и две с половиной тысячи Леви.
Но сейчас это было не важно.
Я отбросил сигарету.
Надо упредить действия убийц, которые с этого дня вполне могли угрожать и мне…
Теудат зеут покойного мне не был нужен, но и возвращение документа до тех пор, пока меня основательно не прижмут, не входило в мои планы.
Убийцы рассчитали:
«Нет трупа — нет проблемы…»
Они были у меня в руках, пока я владел удостоверением личности жертвы. Передача документа в полицию могла стать исходной точкой для начала уголовного преследования.
Полиция получила бы доказательство того, что Шабтай Коэн исчез…
«На месте преступников я бы предпринял все, чтобы заполучить документ спокойно…»
Получалось логично.
«Какими могут быть их дальнейшие шаги?»
Наведаться на квартиру в мое отсутствие, сломать замок, перевернуть вверх дном мои вещи… Элементарно. Как и прихватить меня где-нибудь в темном месте и попытаться нейтрализовать.
Можно было предполагать и так и эдак.
Чтобы уйти от конфликта с неизвестной мне опасной группой, следовало дать ей понять:
«Так и так, братва. Я не играю в ваши игры. У меня свои дела. Я закончу их и свалю. Вам нечего меня опасаться. Свои проблемы с полицией решайте сами. Теудат зеут убитого оставлен мною единственно в целях самозащиты. Он помещен в надежное место. Если со мной что-то произойдет, его немедленно передадут в министерство полиции, чтобы дать ход делу. Решайте — в ваших ли это интересах…»