— Да, вы правы. В наше время почти не осталось мест, где ты можешь посидеть спокойно, чтобы тебе никто не мешал. — Гамбург, судя по всему, как многие сейчас, страдал тоской по прежним временам.
— Вот интересно— продолжил он, — раньше можно было курить в подобных заведениях и курили умеренно, никому не мешало. Теперь и курить нельзя, а накурено обычно так, что не продохнуть. А здесь нет. Видно, вентиляция хорошая. Вы не возражаете, если я закурю?
— Нет, что вы, что вы. Мне нравится запах табачного дыма.
Мой собеседник открыл крышку старомодного портсигара, достал из него папиросу и задымил.
— Люблю, когда дым холодный, — объяснил он. — Вы знаете, сейчас таких папирос не делают. Мне вот — черти-откуда присылают. А раньше! Вы удивитесь, папиросы «Сальве» делали у Соломона Когена в Одессе ещё до революции и уже с тройным фильтром!
— А вы романтик курения, — не выдержал я. — Такие мелочи вас волнуют. По-моему, главное чтобы табак качественный, а остальное — просто дело привычки.
— Привычки делают нас! Ведь вы что думаете, курение — это просто вдыхание табака с никотином? Тогда проще таблетки какие-нибудь, гораздо менее вредные, принимать. Курение — это целый набор тактильных ощущений, делающих этот процесс божественным. Вот только послушайте, посмотрите. Во первых, сам портсигар — ему сто лет! Его держали в руках великие люди. На его поверхности их прикосновения. Потом. Вы берете папиросу. Сухую настолько, чтобы она шелестела именно так, как надо, когда ее разминаешь. Чтобы табак, сгорая, шипел именно так, как вы привыкли. И ещё много всякого! Это же не наркомания! Это процесс! Лиши вас всех этих маленьких сенсорных удовольствий… Так можно взбеситься от дискомфорта!
Слова Гамбурга затронули именно то, что меня так мучило уже второй день. Мелочи жизни, потерявшие знакомый облик, стали мне досаждать. Эдакий карманный полтергейст.
— Вы, извините, чем по жизни занимаетесь? — полюбопытствовал собеседник.
Я вкратце рассказал о своей работе, о том, как мы помогаем создавать управленческие команды, помогаем совершенствовать менеджмент, про наши программы с молодыми талантами и прочее, связанное с моей работой. А вдруг он потенциальный клиент?
— Извините, может быть, я не все хорошо понимаю. К вам обращается, допустим, директор какой-нибудь организации и говорит: «помогите мне управлять?» — съязвил Гамбург.
— Ну, это несколько утрированно. У него, например, понижена мотивация персонала и надо её восстановить или умножить, — ответил я, держа бокал между ладонями и стараясь сохранить его тепло.