Но она не сохранилась. Вместо нее на удалении в четверть мили на небольшом холме нашли лошадиный череп.
Перевернув страницу, я наткнулась на несколько черно-белых фотографий. Снимки обнаруженного тела в торфяном срезе. Несколько снимков с разных сторон… Вот примечательный. Под ним написано: «Общий план болот». На фотографии сам Говард Лестер – усатый, уверенный в себе, похож на нашего Никиту Михалкова. Он стоит на холме, за его спиной открывается панорама болот, простирающихся до линии леса на горизонте.
С мутного предгрозового неба опускалась нарисованная на негативе стрелка, похожая на раскаленное божье знамение. Стрелкой указано место, где было обнаружено тело. Ничего примечательного. Лужа среди других луж… Так, а вот и каменный забор. Светлая линия на темном фоне торфяников, которая круто петляет. Кто-то провел вдоль забора карандашную линию. Трудно понять, что огораживала эта постройка. Больше похоже на произведение пьяных, у которых имелась уйма свободного времени. Заканчивался забор где-то возле холма, на котором сфотографировался сэр Говард Лестер.
Я потерла лоб, помассировала глаза. Повернулась к Эриксону и обнаружила, что он усиленно трет виски.
– Родились какие-нибудь толковые мысли? – спросила я.
– Хоть мне и нельзя, но страшно хочу выпить чашечку кофе.
– Ход ваших размышлений мне импонирует.
Сдала папку джентльмену с кроличьими зубами, на которого кивал Генри. Попросила сделать копии нескольких листков и фотографий, чтобы на досуге перечитать и поразмышлять.
Фотографии, пропущенные через ксерокс, получились отвратительно. Исчезли полутона, остались лишь грубые очертания раскопанной ямы да контур тела. Лучше всего вышла пририсованная стрелка на общем снимке – бестолковая по сути.
После приобщения скопированных документов к фотографиям из айсберга, я обнаружила, что кипа, которую таскаю с собой, сделалась внушительной, а некоторые листки так и норовят из нее выскользнуть. Нужно заводить папку, составлять перечень… А все ради чего? Ради прихоти каких-то нефтяных магнатов?! Тьфу!
– Никаких новых фактов, – обреченно сказал Эрикссон, когда мы очутились в тихой, приглушенной атмосфере Внутреннего двора. – Нужно искать, откуда Хромоногий Ульрих прибыл на Британские острова.
– Новый факт есть! Он прибыл с юга. Помните оливковую косточку, найденную в желудке?
– Этого мало… Вот еще что. Вы как-то упоминали о предательстве. Возможно, Хромоногий Ульрих – один из дружинников конунга. Тогда справедливо предположить, что они приплыли на одной ладье.
Вилка и тупой нож на табличке недвусмысленно указывали направление, где страждущим наливают кофе. Маленький бар с несколькими столиками оказался втиснут под лестницу, которая полукругом охватывала наружную стену Большого читального. Мы вошли.