– Куда гонишь?.. – хрипло спросил он наконец, облизывая губы и подбирая с ладони последнюю крошку. Волкодав пожал плечами:
– Если сегодня дойдем до реки, завтра уже Нарлак. Люди… деревня…
Эврих мрачно спросил:
– Тебя там что, невеста ждет?.. Несешься… как нетерпеливый жених…
Венн провел ладонью по волосам и жесткой щетинистой бороде, потом стряхнул с руки воду. Объяснять не хотелось, и он промолчал.
У реки было красивое имя: Ренна. Она текла с северовостока, вбирая сотни горных ручьев, питаемых вечными ледниками. В своих верховьях она резво прыгала со скалы на скалу, но на равнине, как и у многих горных рек, жизнь у нее не задалась. Вырываясь в широкую долину, отделявшую Засечный кряж от холмов северного Нарлака, Ренна быстро теряла и дикую красоту, и разбег, растекаясь десятками мелководных проток. Порою эти протоки совсем скрывались в рыжих напластованиях гальки, медленно сочась сквозь них к уже недалекому морю. Оба края долины густо заросли ракитой и тростником, в неторопливой воде омутков плавали лягушки, перебирались с берега на берег ужи. Однако посередине долины, на ржавых галечных россыпях, не было заметно ни единого кустика. И знающий человек понимал с первого взгляда, что обычно сонная Ренна временами бывала страшна.
Несколько раз за лето случалось так, что с Закатного моря налетал крутящийся смерч. Люди знали, что это пытался обрести плоть древний Змей, пособник Темных Богов. Насосавшись морской соленой воды, он яростно мчался в горы, но неизменно распарывал брюхо об острые пики, падал вниз и вдребезги расшибался о скалы. Тогда с небес хлестало так, будто прорвалась сама Твердь, а кроткая Ренна стряхивала спячку и превращалась в бешеный поток. Этот поток ворочал каменные глыбы, играючи уносил выдранные деревья и с ревом хлестал желтоватыми клубящимися волнами. В такие дни с высоких приморских скал была отчетливо заметна мутная речная струя, вдававшаяся в море не менее чем на полверсты.
А потом иссякала вода, принесенная в брюхе жадного Змея, и Ренна вновь успокаивалась, затихала. Снова цвела по берегам мать-и-мачеха, кричали лягушки, клонились над омутами ивы, выросшие на безопасной высоте вдоль обрывов…
В этот вечер Ренна текла спокойно. Ее можно было перейти, даже не замочив ног, – стоило лишь немного попетлять по галечным косам. Продравшись следом за Волкодавом сквозь заросли ракиты, Эврих перепрыгнул узенькую протоку, и хруст гальки под сапогами показался ему победными трубами. Он выдюжил. Выстоял. Продержался. На том берегу отдых.
Он даже сказал себе, что можно было бы идти еще и еще. Где наша ни пропадала. Не так уж и страшна оказалась гонка, которую неизвестно зачем устроил ему Волкодав! Будет зато, о чем с гордостью вспомнить…