Волкодав в который раз пожалел, что рядом не было учёных путешественников вроде Тилорна или хоть Эвриха. Уж они бы, наверное, сразу истолковали причину. Особенно Тилорн, числивший свою родину возле одного из неведомых солнц. Вот кто всё знал про звёзды. “Вселенная полна движения, – когда-то рассказывал он Волкодаву. – Неподвижность не свойственна сущему. То, что мы в своей повседневной жизни принимаем за неподвижность, есть лишь кажимость. Вековые скалы на самом деле мчатся вместе с Землёй быстрее всякой стрелы: всегда найдётся точка, с которой это будет заметно. И даже звёзды не стоят на месте, друг мой, хотя бы нам так и казалось. Просто их движение столь непомерно величественно, что мы в мимолётности нашей жизни не способны за ним уследить. Но, если бы мы составляли подробные карты небес хоть через каждую тысячу лет, мы увидели бы, как постепенно меняется рисунок созвездий…”
Волкодав почесал затылок и стал задумчиво смотреть на ворону, подобравшуюся к самому большому бурдюку. Неожиданная мысль посетила его. А что, если здешнее небо – то же самое наше, но только… как бы это сказать… отнесённое по времени? Что, если удар Тёмной Звезды, вышибивший друг из друга три мира, не только перекроил пространство и придал Беловодью его особые свойства, но и странным образом исказил время, оставив Велимор болтаться на пуповинах нескольких Врат, хотя в действительности время здесь отличается от нашего на тысячелетия?.. И знать бы ещё, вперёд или назад?.. Может ли быть такое вообще?..
Продолжая рассеянно наблюдать за вороной, Волкодав положил себе нынче же ночью постараться найти хоть какие-то знакомые звёзды и, если удастся, попробовать зарисовать их здешнее окружение. Вдруг представится случай показать рисунок тому же Тилорну? Или другому достославному мудрецу, толкователю звёзд, который возьмётся проверить догадку?.. Это было бы весьма интересно, ведь даже у Зелхата Мельсинского “другие” небеса Велимора просто упоминались как данность, а попыток объяснения не делалось…
Ворона обосновалась на бурдюке, хитро покосилась на венна – и, примерившись, долбанула клювом по туго натянутой коже. Бурдюк, конечно, был прочным, но надо знать силу удара вороньего клюва. И сообразительность птицы, безошибочно определившей на плотном мешке местечко потоньше. Бурдюк словно шилом пырнули. Вырвалась тонкая, как спица, длинная блестящая струйка. Она ударила в обширный лист лопуха, произведя резкий шлепок, и лист покачнулся.
…И Волкодав мгновенно забыл все свои рассуждения о чудесах небес Велимора и даже рисунок, предназначенный для показа учёному звездослову. Спасибо им, этим рассуждениям, на том, что они, как воинские правило, которое готовит тело для боя, разогнали его мысль, подготовили разум к восприятию гораздо большей и важнейшей догадки. Спасибо им – да и позабыть. Пусть другой кто додумается, а нет, и не важно. Ибо все звёзды Велимора не стоили выеденного яйца рядом с тем великим откровением, которое только что на него снизошло.