Цыси бросила взгляд на окно и прервала молчание:
— Почти рассвело. Почему так долго нет вестей от Ван Лу? Сколько прошло времени?! Если ему не удастся перехватить указ… — она прищурила глаза и процедила сквозь зубы: — Я казню вас всех! Вы же ни на что не годитесь!
Ли Ляньин опустил глаза и робко ответил:
— Старая Будда не должна волноваться.
— Как я могу не волноваться?! — почти выкрикнула Цыси с гневом. — Я почти двадцать лет не могу спокойно заснуть!
Она встала с кресла, и евнух, тут же вскочив, бросился на колени перед ней и уткнулся лбом в пол.
— Почтенная Будда гневается, — трепеща, произнёс он.
Впрочем, это был показной трепет. Ли Ляньин совсем не боялся владычицы — наоборот, императрицу иногда пугало его слишком сильное влияние при дворе. И всё же, будучи влиятельным лицом, он знал своё место. Помнил, что по законам властительница могла в любой момент казнить его. Да и характер у неё не из мягких: любая провинность или оплошность могла обернуться трагедией для евнуха. Тем более в последнее время — Цыси пребывала в дурном расположении духа, и все евнухи трепетали перед ней. Ляньин, быть может, единственный, не боялся гнева императрицы. Он был нужен ей! Особенно сейчас! И прекрасно понимал это. Но… не подавал виду, старался в нужный момент «трепетать» перед Цыси, демонстрируя преданность, покорность и страх. Ведь только намекни Цыси, насколько ты силён и независим… И думать не хотелось, что может случиться.
Императрица не умела просто казнить. Она показывала всем: перешедший ей дорогу или просто недостаточно почтительно отнесшийся к ней, должен умирать очень долго и страшно мучительно. Её любимой поговоркой было: «Тому, кто мне хоть раз испортит настроение, я испорчу настроение на всю жизнь».
Евнух молча стоял на коленях, упёршись лбом в пол. Выдержав почтительную паузу, будто собираясь с силами, он тихо произнёс:
— Ожидание всегда томительно. Надо набраться терпения. Ван Лу — надёжный и смелый человек. Он единственный, кому можно было доверить такое важное дело!
— Моё положение крайне опасно… особенно сейчас, — с волнением произнесла императрица. — Этот указ не должен существовать! Ты что не понимаешь, что Цыань может лишить меня власти! В последнее время она вообще стала слишком недоверчивой. Особенно, когда узнала о моих намерениях.
Ли Ляньин, не смея поднять глаз на императрицу, произнёс ещё более робко:
— Старая Будда не должна так беспокоиться. По моему глупому разумению, императрица Цыань не слишком мечтает о единоличной власти.
— Да что ты понимаешь в этом! — раздражённо ответила Цыси. — Цыань заодно с князем Гуном, и он внушает ей, что вполне можно справиться без меня.