Я бросилась к нотариусу, которая с ужасом взирала на происходящее.
— Сделка все еще законна? Ведь документы сгорели!
Та развела руками:
— Наверное, нет. Я от страха забыла занести данные в книгу реестров, так что доказать что-либо будет трудно, если только…
— «Если только» не будет.
Я подошла к Андрею:
— Мне очень жаль, что так получилось… По всей видимости, сработало взрывное устройство с дистанционным управлением.
— Они только что проехали мимо нас: белая «Нива» с тонированными стеклами, — сказала Лидия.
Я подскочила к своему многострадальному «Фольксвагену» и вытащила из «бардачка» бинокль.
Облачко пыли вдалеке свидетельствовало о том, что по проселочной дороге неслась прочь машина, которую не было видно из-за тянувшихся к солнцу подсолнухов.
— Если сообщить в милицию, то успеют перехватить, — проговорила я.
— Их выпустят из КПЗ, как только мы доедем до города. — Андрей сплюнул на землю.
— Мне очень жаль… — повторила я.
— Я просто хотел помочь отцу… — Он горестно вздохнул. — Думаете, мне на самом деле нужна эта ферма? Случилось то, чего мы так боялись.
Я вспомнила строки из сборника датских поэтов:
«И неизбежно случится то, что пугает нас…» Может быть, в этом есть какая-то правда?
Команда боевиков, оставшаяся без работодателей, расселась по машинам и укатила прочь, изо всех сил надеясь, что милиция не будет разыскивать их по всему региону.
Лидия со своим сыном Андреем молча смотрели на догорающий остов машины, в которой нашел свою смерть Николай Иванович Стольник. Не говоря ни слова, я вернулась в дом. Александра Ивановна и ее сын Алексей сидели, тесно прижавшись друг к другу. Мне стало неловко присутствовать свидетелем при этой сцене, и я негромко кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание.
— Все кончено, — произнесла я, пытаясь ободряюще улыбнуться. — Осталось только подождать, когда зарубцуются раны.
Надеюсь, это случится скоро.
Да будет так.