Я глотал обжигающий чай, закусывал чипсами и старался не слишком приближаться, чтобы не вдыхать испарения. Голова нищего начала мелко подергиваться, глаза закатились, на подбородке блестела колбасная кожура, к сизым потрескавшимся губам подбирались сопли. Шапчонка сбилась набок, и стало заметно, что он почти наголо выбрит, а макушка покрыта шрамами и пигментными пятнами.
— Где вы встречали этого человека? — Лиза ускорила движения.
— Нет... Нет!..
— Как вас зовут? Имя? Фамилия?
— Игорь... Гладких Игорь.
— Где вы живете? Ваш адрес?
— Нет... не знаю.
— Вы живете один в Москве?
— Нет.
— Вы живете с родственниками?
— С братишками...
— Не бойтесь, мы хотим вам помочь. Вы находитесь в больнице, в безопасности, они вас тут не достанут...
— Нет... Карел меня убьет.
— Здесь нет никакого Карела, только ваши друзья... — Лиза говорила так размеренно и однотонно, что меня самого потянуло в сон. — Давайте вспомним вместе... Вы сказали, что живете с братишками. Это такие же инвалиды, как вы?
— Да...
— Вас там много проживает?
— Не знаю... Шесть или девять, когда как... — Мужик задышал ровнее, теперь он спал очень глубоким сном.
— И старший у вас Карел? Не бойтесь, он не придет, я его не пущу к вам. Он среди вас главный?
— Он меня прибьет, он меня найдет...
— Он собирает с вас деньги?
— Да.
— Где находится ваше жилье? Адрес?
— Не знаю, где-то в Химках... На машине отвозят.
— Давно вы на него работаете?
— Год...
— Как случилось, что вы потеряли ноги? Вы были на войне?
— Не помню... — Лицо калеки опять свела судорога. Он оскалил черные, прокуренные пеньки зубов и завыл.
— Не бойтесь, все будет хорошо. Вас никто не обидит, здесь одни друзья... — Кое-как Макина вернула его в прежнее состояние. — Где вы родились?
— Не помню.
— Вы помните своих родителей?
— Нет.
— Кем вы работали до того, как стали инвалидом?
— Не помню.
— Когда это случилось? Неделю назад? Месяц? Три месяца?
На сроке год и два месяца инвалид кивнул и затрясся пуще прежнего. Я был потрясен Лизкиным терпением, ей бы медсестрой с психами работать, а не в тайге чужие склады охранять! Она прессовала мужика и так и сяк, то отступая, то заговаривая о чем-то приятном, обещала ему сладкий стол и море водки, а то вдруг набрасывалась резко, точно прокурор.
Первый прорыв произошел около восьми, когда вернулся с маршрута Макин. Так дико было наблюдать, как они расселись рядком на диванчике и стали глядеть в телик: три здоровых мужика, похожие, словно близнецы, только один потемнее и в очках...
— Год и два месяца назад вы попали в какую-то аварию и лишились ног... — монотонно втолковывала Лиза, — Давайте вспомним вместе. Больница! Вы помните больницу? Доктора? Сестры?