Макиной выпало играть белыми. Она посмотрела по сторонам и сделала нетрадиционный ход, Е 2 — Е 4, в точности, как очкарик за соседним столом. Я чуть не застонал от ужаса. Если она и впредь собирается поступать, как он, то лучше мне уйти прямо сейчас! Хотя если очкарик умный, то у Макиной есть шанс продержаться не три, а четыре минуты.
Гроссмейстер выглядел очень солидно. Он носил пиджак, вязаную безрукавку и смешные очки, висевшие на золотой цепочке. Кто-то за спиной прошептал, что этот кент несколько раз, в домашней обстановке, выигрывал у Каспарова. Другой голос возразил, что не у Каспарова, а у Карпова, и не дома, а на даче... Я мысленно укоротил время Лизиного матча до полутора минут.
Мастер пробежался вдоль столов, вежливо поздоровался с каждым из участников и сделал свои ходы. Я уставился в затылок Макиной, изучал ее никудышную прическу и спрашивал себя, за что мне такая напасть. Лучше бы пошли покидали жетоны в игровых автоматах или забурились бы в кино — все веселее.
Вязаный жилет прошелся второй раз, не задерживаясь ни у одного стола. Он вел себя прилично, но обмануться было невозможно: этот дядька играл на голову лучше всех соперников. Очкарик, справа от Лизы, уронил подбородок на стол и скреб пятернями в шевелюре. Старикан слева постоянно сморкался и обсуждал второй ход с корешами. Корешей было трое, и советы они давали, противореча друг другу. Что за дебил, подумал я, две пешки подвинул, а уже сдрейфил!
Макина посмотрела на доску очкарика, потрогала кончик носа, посмотрела еще дальше направо как сыграл следующий сосед, и двинула коня. За третьим столом пыхтел совсем молодой пацан, лет семнадцати, но жирный настолько, что щеки были видны со спины. Наверное, отсидел жопу в надежде стать шахматным чемпионом...
Я решил выйти перекурить, чтобы Лизе не было неловко, если проиграет прямо сейчас. Я, конечно, не дока в шахматах, но знаю, что профи ставят мат и за три хода. Я нарочно подольше потолкался в коридоре, изучая расписание секций по шитью и прочей лабуде, а когда вернулся, понял, что пропустил нечто важное.
Из двенадцати противников мастера двое уже сдались. У соседей я выяснил, что старикан слева сделал шестой ход, а очкарик справа застрял на пятом. Лиза еще не вылетела!
Я заглянул к ней через плечо, хотел потрогать за руку, но тут увидел ее глаза и отшатнулся. Впервые с лица Макиной ушло безмятежное выражение. Она напряглась, губы превратились в трещинку, пухлыми ладошками сжала виски. Я подсчитал... Лиза толкнула коня еще раз, отдала пешку и выдвинула еще одну, освобождая путь ферзю.