Если вы из таких, то бросьте это дурацкое занятие. Уж с Караколем во всяком случае вам бы не повезло. Сейчас я скажу, из какой дьявольской плоти были сделаны его щёки и горб, а вы утрите нос и перестаньте искать вокруг себя злых ведьм и хитрых дьяволов.
Так вот. Я всё приставал к Караколю и просил показать то место, куда воткнули кинжал. По крайней мере, ранка-то там осталась? Но вот мы улеглись спать во флигеле рядом с домом Молчаливого. Лис и Эле сразу уснули, а Караколь поманил меня пальцем и шепотом попросил отвернуться. Потом сказал, что можно смотреть. Я посмотрел и сначала не разобрал, в чём дело, а потом захлопал глазами. Караколь сидел передо мной в рубашке, но какой-то не такой… Потом только я увидел, что у него нет горба!
Прямо-таки сногсшибательное зрелище! Никакого горба, ни даже горбика! Потом Караколь снова попросил меня отвернуться, а через минуту опять был с горбом. Оказалось, что это не чудеса и не фокусы.
– Ты, Кеес, видно, забыл, что я рассказывал про масленичную неделю у нас в Бинше, – сказал Караколь, – как многие наряжаются горбунами в честь Караколя, победившего Голиафа.
Гром и молния! Тысяча дамб всмятку! Караколь вовсе не был горбатым! Он был ненастоящим горбуном! А я до сих пор этого не заметил…
Помните рассказ Эглантины, как она встретила Караколя? Так вот в этот день, как и многие жители Бинша, Караколь приладил себе горбик и веселился на карнавале.
– Конечно, ты, Кеес, понимаешь, что звали меня вовсе не так.
– А как же?
– Бом-билибом! – Караколь махнул рукой. – Какая теперь разница! Важно, что Эглантина назвала меня тогда Караколем, а я полюбил её с первого взгляда не меньше, чем тот Караколь принцессу. С тех пор я уже не снимал горба.
– Чудак! Вот чудачина! – закричал я. – Да зачем тебе этот горб?
– А кто я без горба? – сказал Караколь. – Сын подмастерья из города Бинша? И кто я без горба для Эглантины? Неужто достойный кавалер? Да меня бы и близко не подпустили к дому Бейсов, не будь я безобидный весёлый горбун! Не будь я большая живая игрушка из старой легенды о метельщике и принцессе… Да я, брат, потому и странствую по свету, потому и живу беззаботно, что у меня горб, хоть и ненастоящий. Я развлекаю людей, а они смеются. Да и Эглантина привязалась ко мне потому, что любит сказки. А окажись я перед ней обыкновенным человеком, наверное, сразу бы наскучил. Ростом я к тому же не вышел…
– Больно ты унижаешься перед этой Эглантиной, – пробормотал я, – не стал бы я надевать никакого горба, унижаться…
– Да ты погоди, Кеес, погоди. Не сразу ведь это вышло. Я тоже много раз собирался снять эту штуку. А потом смотрю – зачем? Столько на нашей земле искалеченных и несчастных, что ходить среди них здоровым и невредимым даже как-то стыдно. Вот я и подумал: останусь горбуном. Пусть больные и увечные принимают меня за своего, а здоровые радуются, что нет у них такого горба. Буду бродить по земле, хлеб себе зарабатывать, людей веселить. Ты же сам видишь, Кеес, как горб мне помогает.