И уехал.
Я, конечно, не ждал, что меня будет встречать делегация американских писателей. Но Лена приехать в аэропорт, я думаю, могла бы…
Мы оказались в пустой квартире. На полу в двух комнатах лежали матрасы. Повсюду была разбросана одежда.
Мать заглянула в холодильник и говорит:
– Сыр почти такой же как у нас…
Вдруг я почувствовал безумную усталость. Лег поверх одеяла и закурил. Контуры действительности расплывались.
Кто я и откуда? Что с нами происходит? И чем все это кончится?..
Новая жизнь казалась слишком обыденной для значительных перемен.
Еще я подумал:
"Как возникает человеческая близость? Что нужно людям для ощущения родства?.."
Я проснулся рано утром. За окном покачивалась ветка. Рядом кто-то был.
Я спросил:
– Кто это?
– Лена, – ответил спокойный женский голос.
И дальше:
– Как ты растолстел! Тебе нужно бегать по утрам.
– Бежать, – говорю, – практически некуда… Я бы предпочел остаться здесь. Надеюсь, это возможно?..
– Конечно. Если ты нас любишь…
– Полковник говорит – люблю.
– Любишь – так оставайся. Мы не против…
– При чем тут любовь? – сказал я.
Затем добавил:
– Любовь – это для подростков… Тут уже не любовь, а судьба… Между прочим, где Катя?
– На циновке рядом с бабушкой…
Затем Лена сказала:
– Отвернись.
Я накрыл физиономию американской газетой.
Лена встала, надела халат и спрашивает:
– Тебе чаю или кофе?
Тут появилась Катя. Но это уже другая тема…
Когда-то ее не было совсем. Хотя представить себе этого я не могу, И вообще, можно ли представить себе то, чего не было? Затем ее принесли домой. Розовый, неожиданно легкий пакет с кружевами.
Любопытно отметить – Катино детство я помню хуже, чем свое.
Помню, она серьезно болела. Кажется, это было воспаление легких. Ее увезли в больницу. Мать и бабушку туда не пускали. Положение было угрожающее. Мы не знали, что делать.
Наконец меня вызвал главный врач. Это был неопрятный и даже выпивший человек. Он сказал:
– Не оставляйте жену и мамашу. Будьте рядом…
– Вы хотите сказать?..
– Сделаем все, что можно, – ответил доктор.
– Пустите в больницу мою жену.
– Это запрещено, – сказал он.
Наступили ужасные дни. Мы сидели возле телефона. Черный аппарат казался главным виновником несчастья. То и дело звонили посторонние, веселые люди. Мать иногда выходила на лестницу – плакать.
Как-то раз ей повстречался между этажами старый знакомый. Это был артист Меркурьев. Когда-то они вместе работали. Мать рассказала ему о наших делах. Меркурьев порылся в карманах. Обнаружил две копейки. Пошел в автомат.
– Меркурьев говорит, – сказал он, – пустите Норку в больницу…