Когда за гостями закралась дверь, Кристина облегченно вздохнула. Она сильно вымоталась за последнее время, и морально, и физически, и даже то, что она проспала сегодня почти весь день, сил не добавило.
— Ох, дети! Беда мне с ними! Ведь говорил же, предупреждал — нет, подавай им самодеятельность. Но с гирей Олежка здорово придумал. Мне бы и в голову такое не пришло.
— Знаешь, а мне Резидента почему-то ни капельки ни жалко. Я представляю себе его сейчас: один, с выбитыми стеклами, в холодной квартире, с изуродованной рацией. Может быть, даже порезался осколками. И все равно не жалко.
— Не понимаю тебя. Почему ты думаешь, что должна испытывать к нему жалость?
— Но он же человек! Больной человек, у которого и радостей в жизни всего ничего, кроме как в нашем канале разгильдяйничать. Но они меня так все утомили: Резидент, Изя, Фредди. Мне почему-то все равно, что с ними будет. Но так же нельзя!
— Малыш, расслабься. С тобой все в порядке. Это нормальная реакция, поверь мне. Я бы в такой ситуации прыгал бы по трупам и бил в бубен. Если бы раскаяние и пришло, так только потом. И вообще, пошли лучше телевизор посмотрим, развеемся. А рацию я сейчас отрублю. Мы этого добра еще завтра с лихвой наслушаемся.
— Как думаешь, удастся что-нибудь выяснить через номер машины?
— Я бы не стал на это рассчитывать. Единственно, что я смогу узнать, так это то, на ком она сейчас числится. А если она в угоне? Или Фредди номера на ней с другой машины воткнул. Да где у нас гарантия, что это именно его машина? На ней что, черным по русскому написано «Фредди»?
— Мне почему-то кажется, что Ленка не ошиблась. Я давно заметила, что у нее интуиция развита — дай Боже. И это наверняка его тачка, нутром чую.
— Дай-то Бог, чтобы твое нутро и Ленкина интуиция нас не обманули. А теперь все, хватит на сегодня разговоров про работу и помехи, надо и отдохнуть слегка.
* * *
На следующий день Иван вернулся домой далеко за полночь. Кристина терпеливо дожидалась его, и первым делом, ни о чем не спрашивая, проводила Лесничего на кухню и поставила перед ним на стол тушеное мясо в горшочке. Чтобы оно оставалось горячим, пришлось томить его в слабо прогретой духовке, время от времени добавляя воды, чтобы не пригорело. Поэтому мясо получилось особенно нежным, и просто таяло во рту.
Лесничий отдал еде должное, заглотив все за считанные минуты, но Кристину этим врасплох отнюдь не застал, и она поставила перед ним вторую порцию. Теперь Иван ел не спеша, наслаждаясь каждым кусочком, причмокивая, смаковал подливку, в которую по старой детской привычке макал куски черного хлеба. Он чувствовал себя уставшим, как собака, но при этом удивительно умиротворенным. Как давно он мечтал о таком вот возвращении домой! Когда не надо казаться лучше, чем ты есть, когда тебя примут любым и в любое время дня и ночи, обогреют и приветят, не спрашивая, где тебя носило.