Вдруг дверь распахнулась, и вошел Лот. Король Лотиана был крупный темноволосый мужчина с горящим взором и могучими плечами. При этом он питал слабость к украшениям и весь искрился драгоценными камнями – перстни, браслеты, на груди цепь, усаженная желтыми топазами и аметистами. У плеча, где длинные черные волосы соприкасались с узлом плаща, сверкала драгоценная булавка витого золота с гранатом – похоже, что саксонской работы, – превосходная вещь, уж не подарок ли от Колгрима дорогому гостю? Волосы и плащ Лота были влажными от дождя.
Моргауза обратилась к нему с речью. Но я ничего не слышал. Мое видение открывало мне лишь жесты и краски. Она не кланялась, приветствуя Лота, и он, по всему судя, не ожидал от нее поклона. Он не выказал удивления этой встречей, а только что-то коротко проговорил и, нагнувшись над столом, плеснул из серебряного кувшина вина в кубок, да так торопливо и неосторожно, что алая влага пролилась на стол и стекла на пол. Моргауза засмеялась. Но Лот в ответ даже не усмехнулся. Он залпом выпил вино, словно сгорал от жажды, отшвырнул кубок на пол и, решительным шагом обойдя вокруг жаровни, протянул свои большие, грязные с дороги руки и, ухватив с двух сторон ворот ее платья, одним рывком разодрал его и оголил ее тело до пояса. А потом заключил ее в объятья и прижался ртом ко рту, словно голодный к пище. Он даже не потрудился затворить дверь: я увидел, как внутрь заглянула девушка Линд, привлеченная, должно быть, стуком брошенного кубка. Она, как и Лот, не выказала ни малейшего удивления, но остановилась в нерешительности, не сразу поняв, что происходит и не требуется ли госпоже защита от насильника. Но еще через мгновение она увидела и вместе с ней увидел я, как Моргауза разнеженно прижалась к Лоту полуобнаженным телом и, закинув ему за плечи голые руки, запустила пальцы во влажную черную гриву. Разодранное платье сползло вниз и упало бесформенной грудой к ее ногам. Моргауза что-то сказала, рассмеялась. Мужские руки скользнули по ее бокам. Линд отпрянула и закрыла дверь. А Лот поднял Моргаузу на руки и в четыре могучих шага очутился у ложа. Вот это чары! Когда же они успели подействовать? За одну минуту, может быть, и возможно овладеть насильно женщиной, но соблазнить мужчину? Пусть я наивный глупец или кто угодно, но поначалу, окутанный туманами сна, я и в самом деле готов был предположить тут какое-то колдовство. У меня мелькнула мысль о любовном зелье, добавленном в вино, о кубке Цирцеи и мужах, обращенных в свиное стадо. И только позже, когда рука мужчины, протянувшись из постели, выкрутила фитиль в лампе и женщина, разомлевшая, улыбающаяся, приподнялась на алых подушках, натягивая на себя меховое одеяло, начал я подозревать правду. Он прошел босой к столику, ступая по своей разбросанной, изорванной одежде, налил себе еще кубок вина и сразу же осушил, а затем снова наполнил и отнес Моргаузе. А сам взгромоздился на ложе, сел рядом с нею, прислонившись к изголовью, и заговорил. И она, полусидя-полулежа у него на груди, слушала серьезно, кивала и пространно отвечала. Разговаривая, Лот рассеянно поглаживал одной рукой ее грудь жестом мужчины, которому довелось ласкать многих женщин. Но она-то, Моргауза, невинная дева с распущенными по плечам волосами и нежным, скромным голоском? Моргауза тоже не обращала внимания на его руку у своей груди. И только тогда, как удар стрелы в середину щита, мне открылась истина. Эти двое уже бывали здесь прежде. Им такая встреча не внове. Еще до того, как с ней возлежал Артур, она побывала в объятиях Лота, и неоднократно. Для них все это было так привычно, что они могли лежать вместе в постели и деловито, озабоченно рассуждать. О чем? Об измене Верховному королю, которого и он и она имели свои причины ненавидеть. Моргауза издавно питала зависть к своей единокровной сестре, которой во всем должна была уступать, тайно соблазнила Лота и привлекла на свое ложе. Были у нее, надо полагать, и другие любовники. Потом Лот в Лугуваллиуме сделал попытку захватить власть и потерпел поражение, и Моргауза, не предполагавшая, что Артур по снисходительности своей и силе снова примет Лота в союзники, бросилась укреплять свое положение через самого Артура.