— Ответь мне честно, Тэн. Ты влюблена в моего сына?
Она медленно покачала головой. Казалось, что водитель исчез. Он и в самом деле тактично вышел прогуляться. Машина стояла рядом с домом Таны.
— Нет. Я ни в кого никогда не была влюблена… до сих пор… — Для нее это были смелые слова, она сразу же решила рассказать ему всю правду. Ведь он был честным с нею с самого начала. — Четыре с половиной года назад меня изнасиловали. Это будто все во мне заморозило. Словно мои эмоциональные часы остановились. Первые два года в колледже я ни с кем не встречалась, потом наконец Гарри чуть ли не силой вытащил меня несколько раз на свидания вместе с другой парочкой. Но это все были пустяки, а здесь я тоже ни с кем не встречаюсь. Я только работаю. — Тана нежно улыбнулась ему. Она по уши влюбилась в отца своего лучшего друга.
— Гарри знает?
— Что меня изнасиловали? Он кивнул.
— Да, в конце концов я ему рассказала. Ему казалось, что я странная, и мне пришлось объяснить почему. По правде говоря, на одной вечеринке мы встретили того парня, и Гарри догадался.
— Это был кто-то из знакомых? — Гаррисон был потрясен.
— Сын начальника моей матери. Любовника и начальника, если уж начистоту. Это было ужасно… нет, — она помотала головой, — много, много хуже.
Он опять привлек ее к себе: теперь многое прояснилось. Интересно, не поэтому ли Гарри никогда не позволял себе быть больше чем другом? Он инстинктивно ощущал, что сын вожделеет к ней, даже если она и не подозревает, что у него на уме. И еще он знал о своих чувствах к этой девушке. Никогда еще со времени встречи со своей женой двадцать шесть лет назад он не был увлечен так сильно, но тут он вспомнил о разнице в возрасте, гадая о том, беспокоит ли это ее. Он был ровно на тридцать лет старше Таны, многие были бы шокированы, но ему важнее всего было знать, как к этому относится она.
— Ну и что? — отозвалась она в ответ на его высказанные страхи. — Пусть себе думают.
Теперь она поцеловала его и ощутила, как что-то оживает в ней, что-то новое, прежде незнакомое, страсть и желание, которые только он может утолить, и всю ночь она металась и ворочалась, думая о нем, точно так же, как и он мечтал о ней. Утром она позвонила ему в семь часов, он уже проснулся и был удивлен ее звонком. Но он еще больше удивился бы, знай о ее чувствах к нему.
— Что ты поделываешь в этот час, малышка?
— Думаю о тебе.
Он был польщен и тронут, и очарован, и возбужден — и тысячи других чувств захватили его. Но было здесь и нечто другое, большее. Тана доверяла этому человеку как никому другому, как не доверяла даже его сыну, он для нее воплощал очень многое, включая отца, которого она никогда не видела. Он олицетворял всех мужчин, и, знай Гаррисон об этом, он мог бы испугаться того, что она ожидает от него слишком многого.