Она знала, что сильнее его. Но понимать это Тана стала недавно, главным образом с тех пор, как познакомилась с Рассом. Он так отличался от Джека! Расс был намного сильнее любого из тех, кого она знала до него. И сильнее, чем она сама. Гораздо сильнее.
— А что, нельзя иметь и то, и другое?
— Некоторые могут. Ты — нет.
— Я так сильно обидела тебя, Джек? — Она горестно посмотрела на него, а он улыбнулся, встал, открыл бутылку вина и протянул ей бокал.
У Таны возникло чувство, что она никогда не знала этого человека. Все было так мелочно, так горько. В нем не было ничего глубокого, и она теперь дивилась, как могла так долго оставаться с ним. Но это же ей подходило когда-то! Ей и не хотелось никакой глубины все эти годы. Она так же, как и он, хотела быть независимой. Только теперь она повзрослела. И как бы ни пугало ее предложение Расса, она хотела этого, хотела больше всего на свете, как ничего не хотела до сих пор. Тана посмотрела в глаза Джеку и улыбнулась ему. Он провозгласил тост:
— За тебя, Тэн! Удачи!
Она выпила и тут же, поставив бокал, посмотрела на него.
— А теперь я ухожу.
— Да-а. Позвони как-нибудь.
Он повернулся к ней спиной, а она почувствовала такую боль, будто ее пронзили ножом. Она хотела броситься к нему, но было слишком поздно. Тана прикоснулась к его спине и прошептала два слова:
— До свидания.
А потом она с невероятной скоростью мчалась домой; потом приняла ванну и вымыла голову, как будто смывала все разочарования и слезы. Ей было тридцать восемь. Она все начинала заново. Но на этот раз так, как никогда раньше, и с таким мужчиной, каких не встречала до него. Она подумывала о том, чтобы позвонить ему в тот же вечер, но ее мысли все еще были заняты Джеком. Вдруг она испугалась говорить Рассу, что свободна. Она так ничего и не говорила ему до самого обеда в день его отъезда в Мехико. А во время обеда вдруг посмотрела на него и загадочно улыбнулась. — Чему ты радуешься, шутница?
— Просто жизни, полагаю.
— И это тебя забавляет?
— Иногда… Я… э-э… м-мм… — Он смеялся над ней, а она вспыхнула от возмущения. — Ох, черт! Не осложняй мне все.
Он взял ее за руку и улыбнулся:
— Что же ты порываешься сказать?
Он никогда раньше не видал ее такой начисто лишенной красноречия.
Тана набрала побольше воздуха:
— Я все уладила на этой неделе.
— С Джеком? — Он был поражен, когда она кивнула, застенчиво улыбаясь. — Так быстро?
— Но это не могло больше продолжаться. Я бы не выдержала.
— Он очень огорчился? — Расс выглядел обеспокоенным.
Тана кивнула, взгрустнув на минутку.
— Да. Но он ни за что не признался бы в этом. Он любит, чтобы все получалось легко и свободно. — Она прерывисто вздохнула и добавила: