— Конечно. Мы ели сандвичи и смотрели ТВ. И то, и другое абсолютно безопасно, мам.
— И все же… Мне кажется, что тебе не следует… — Она выразительно посмотрела в глаза своей красавицы дочери.
Лицо Таны помрачнело.
— Он мой друг, мам.
— Он — молодой мужчина. Никогда нельзя предвидеть, что может произойти в такой ситуации.
— Я знаю это лучше, чем ты думаешь! — Ее глаза вдруг стали жесткими. Она знала это слишком хорошо. Только случилось такое не в гостинице, а в заполненном гостями доме ее обожаемых Дарнингов, в собственной спальне отца Билли. — Я знаю, кому можно доверять.
— Ты слишком молода, Тэн, чтобы судить об этом.
— Нет. Я уже взрослая. — Тана сидела с каменным лицом. То, что сделал с ней Билли, перевернуло всю ее жизнь. Она теперь имеет печальный опыт, и если бы почувствовала хоть малейшую опасность со стороны Гарри, то никогда не вошла бы в его номер, тем более не осталась бы в нем. Интуиция ей говорила, что его можно не опасаться. Гарри совсем не то, что сын любовника ее матери. — Мы с ним просто друзья.
— Как ты наивна, Тана! Между юношами и девушками не может быть дружбы. Это противоестественно.
Глаза Таны изумленно распахнулись: она не верила своим ушам.
— Как ты можешь говорить это, мам?
— Но это правда! Если он приглашает тебя в номер, значит, у него есть что-то на уме. Может, он хочет улучить момент, а ты об этом и не подозреваешь. — Внезапно она улыбнулась. — Ты считаешь, у него серьезные намерения, Тэн?
— Что значит «серьезные намерения»? — Тана едва сдерживала себя. — Говорят тебе, мы только друзья!
— А я говорю, что не верю в такую дружбу. — Теперь Джин улыбалась почти интригующе. — Знаешь, Тэн, это был бы неплохой улов.
Это было уже слишком! Тана вскочила на ноги и окинула мать презрительным взглядом.
— Что он, рыба, по-твоему?! Я не хочу никого «ловить»! Я не желаю выходить замуж, не хочу, чтобы меня продавали, точно вещь. Я хочу учиться и иметь друзей.
Можешь ты это понять? — В ее глазах стояли слезы, отражавшиеся в глазах Джин.
— Почему непременно надо так раздражаться по любому поводу? Раньше ты не была такой, Тэн. — Печальный голос матери разрывал ей сердце, но она уже не владела собой.
— Раньше ты не давила на меня так.
— Разве я на тебя давлю? — Джин страшно обиделась. — Ведь я тебя почти не вижу, Тэн. Мы встречаемся два раза в полгода, какое же может быть давление?
— Еще какое! «Выездной вечер», намеки в адрес Гарри, бесконечные разговоры о том, что надо не упустить добычу, «пристроиться», — что это, по-твоему? Ради всего святого, мам! Мне только восемнадцать лет.