— Тебе уже почти девятнадцать. А что впереди? Когда же ты собираешься думать об этом, Тэн?
— Не знаю. Может быть, никогда. И что из того? Может, я вообще не хочу выходить замуж. Если мне хорошо, какое кому дело?
— Матери до всего есть дело, Тэн. Я хочу видеть тебя женой хорошего человека, хочу, чтобы у тебя был свой дом, были дети…
Джин теперь плакала в открытую: она всегда хотела этого для самой себя и в конце концов осталась одна… Любимый человек навещает ее лишь изредка, а теперь она теряет и дочь… Она наклонила голову и зарыдала. Тана подошла и крепко ее обняла.
— Не надо, мам, перестань… Я знаю, что ты хочешь мне добра, но позволь мне идти своим путем.
Мать посмотрела на нее огромными грустными глазами.
— Ты хоть понимаешь, кто такой Гарри Уинслоу?
— Да, — негромко ответила ей Тана. — Он мой друг.
— Его отец — один из богатейших людей в Соединенных Штатах. Даже Артур Дарнинг нищий в сравнении с ним. — «Артур Дарнинг! — невесело подумала Тана. — Единственное мерило всему».
— Ну и что?
— Ты представляешь себе, какая жизнь у тебя может быть с ним?
Тану охватила грусть — за мать и за самое себя. Джин не понимает главного в жизни и, вероятно, не понимала никогда. При всем том она сумела дать дочери многое, и Тана чувствовала себя обязанной ей. Однако в дни каникул девушка редко виделась с матерью. Не признаваясь ей в этом, она почти каждый день встречалась с Гарри. Ее страшно разозлили сказанные Джин слова: «Ты хоть понимаешь, кто он такой?» Как будто Тане есть до этого дело! Интересно, сколько вокруг него людей, которые подходят к нему с такой меркой? Наверное, это очень противно, когда тебя оценивают по твоей громкой фамилии.
Один раз она осторожно спросила Гарри об этом, когда они отправились на пикник.
— Тебе это не претит, Гарри? Тебя не раздражают те люди, которые ищут знакомства с тобой только потому, что ты Уинслоу? — Ей казалось это ужасным, а он лишь пожал плечами. Они лежали на траве в Общественном парке, и он грыз яблоко.
— Так уж устроены люди, Тэн. Когда они видят сильных мира сего, это приводит их в восторженное состояние. Я уже насмотрелся на окружение моего отца.
— Они его не раздражают? Гарри глядел на нее с улыбкой.
— Не думаю, чтобы его это трогало: он слишком бесчувственный. Я вообще сомневаюсь, что он может испытывать эмоции.
Тана уставилась на него в немом изумлении.
— Неужели он в самом деле такой, каким ты его представляешь?
— Такой. Даже еще хуже.
— Тогда почему ты другой? Он рассмеялся.
— Наверное, мне просто повезло. А может, я унаследовал гены матери.