Ни одна из его дочерей летать не будет, и точка. Вначале они с Ником часто ссорились из-за этого, но в конце концов Ник понял, что бороться бесполезно. В те времена немало женщин пришли в авиацию, и многие из них даже стали выдающимися летчицами, однако, по мнению Пэта О'Мэлли, дело зашло слишком далеко. Все равно ни одна женщина никогда не сможет летать так, как мужчина. И уж конечно, ни одна женщина никогда не будет водить его самолеты. А Кэсси О'Мэлли — тем более.
Не раз Ник пытался доказать ему, что, по его мнению, некоторые из теперешних женщин-летчиц водят самолеты лучше, чем Линдберг. Во время одного из таких споров Пэт чуть не набросился на Ника с кулаками. Чарлз Линдберг был его богом, его кумиром, таким же, как в свое время Рикенбекер. У Пэта даже хранился снимок — он вместе с Линдбергом, когда тот приземлился в аэропорту О'Мэлли в 1927 году, во время своего трехмесячного путешествия по стране. Сейчас, девять лет спустя, эта фотография, пыльная и выцветшая, все еще висела на стене на самом почетном месте — над письменным столом Пэта О'Мэлли.
Для Пэта не существовало вопроса о том, может ли хоть одна женщина превзойти Чарлза Линдберга или хотя бы сравниться с ним в искусстве управлять самолетом и в отваге. В конце концов, и жена Линдберга — всего лишь обыкновенный штурман и радиооператор. Как можно сравнивать непревзойденного Линди с кем бы то ни было! Да это просто святотатство! Пэт не желал выслушивать подобное от Ника Гэлвина. У Ника же реакция друга вызывала только смех. Ему даже нравилось доводить Пэта до белого каления. Однако он знал, что в этом споре ему никогда не победить. По мнению Пэта, женщины по своей природе не созданы для авиации, и не важно, сколько они там налетали часов, сколько рекордов побили, сколько состязаний выиграли и насколько хорошо смотрятся в своих летных костюмах. Женщины для этого просто не созданы — так считал Пэтрик О'Мэлли.
— А ты, — набрасывался он на Кэсси, возвращавшуюся с летной, полосы в старом комбинезоне, после того как она заправила горючим «форд-тримотор», только что взявший курс на Лонг-Айленд, — ты сейчас должна быть дома и помогать матери готовить обед.
Он без конца это повторял. Кэсси научилась делать вид, что не слышит знакомую песню. Вот и сейчас она поступила так же. Спокойно прошла в кабинет; высокая — почти такого же роста, как эти двое мужчин, — с ярко-рыжими, как пламя, волосами до-плеч, с огромными ясными голубыми глазами. Встретилась взглядом с Ником. Тот улыбался ей озорной улыбкой из-за спины отца.