Он считал, что нужно сделать татуировку соска. Но несмотря на все его ободряющие слова, Алекс по-прежнему считала, что все это звучит ужасно.
Этой ночью, лежа в объятиях Брока, утомленная Алекс спросила Брока, как он отнесется к тому, что она может и не пойти на эту операцию.
— Конечно, для меня это не имеет большого значения, — честно ответил он. — Но мне все же кажется, что ты должна это сделать. Я люблю тебя такой, какая ты есть, даже если бы у тебя вообще не было груди — не дай Бог, конечно.
Это точно, подумала Алекс. Одного раза будет достаточно на всю жизнь.
Не возвращаясь больше к этому вопросу, Алекс размышляла об этом в течение двух недель и к концу июля весьма удивила его своим решением.
— Я сделаю это, — заявила она, присаживаясь за стол их летнего домика после того, как вся посуда была помыта.
Брок оторвался от воскресной газеты.
— Что «это»? — спросил он удивленно. Он не понял, что она имеет в виду. — Разве мы сегодня что-то делаем?
— Не сегодня. Я позвоню ему в понедельник.
— Кому? — недоумевал Брок с таким видом, как будто он пропустил важную часть разговора.
— Гринспану.
— Кто это? — Брок ничего не понимал — после обеда его тянуло ко сну. Может быть, речь идет о новом клиенте?
— Это врач, к которому ты меня возил. Хирург по пластическим операциям.
У Алекс был очень решительный вид, и было заметно, что она немного нервничает.
— Правда? — счастливым голосом спросил Брок, немедленно засияв как медный таз. — Какая ты умница!
Он наградил ее поцелуем, а в понедельник, верная своему слову, Алекс позвонила врачу и сказала, что выбрала имплантацию. Конечно, ее приводила в ужас перспектива операции, да еще и болезненной, но поскольку она решилась на это, отступать было нельзя. Он назначил операцию на конец недели и сказал ей, что она проведет в больнице дня четыре, но потом сразу же сможет вернуться к работе. Это будет немного больнее, чем во время ее прежней операции, но ничего похожего на последствия химиотерапии ей не предстоит.
На этой неделе она договорилась о том, что не выйдет в четверг, а Кармен согласилась остаться с Аннабел в Истхэмптоне. Дочери Алекс сказала, что уедет по делам. Ей не хотелось, чтобы девочка волновалась из-за того, что мама снова ложится в больницу. Она сообщила о предстоящем только Кармен, которая сперва немного испугалась, но потом, узнав причину, успокоилась, так же как и Лиз. Все были просто в восторге по поводу этого — кроме самой Алекс, которая с трудом скрывала свой страх и снова думала о том, что окажется на пороге смерти.
В ночь на четверг она не спала, лежа рядом с Броком и жалея о том, что она согласилась.