— Я не вынесу этого, — прошептала она Брэду, охватив голову руками.
Нэнси начала тихо плакать; глядя на мать, заплакал и Адам.
— Во всем воля Бога, — начал говорить священник, — давать и брать, мешать радость с печалью, заставлять нас смеяться и плакать.
Было безумно тяжело видеть, как он совершает обряд над крошкой, которая пробыла в этом мире всего мгновение.
Пилар все еще казалось, что это кошмарный сон, когда она вышла вместе с Брэдом на улицу и они последовали за катафалком на кладбище. Они стояли под дождем на краю могилки, молчаливые и несчастные, и тут у Пилар началась истерика.
— Я не могу оставлять ее здесь, — бормотала она, цепляясь за Брэда.
Томми стоял рядом с ними, и чуть поодаль — Марина. Нэнси сидела с малышами в машине, она сказала мужу, что не может больше этого выносить. Это было слишком ужасно, слишком тяжело — маленький гробик и опустошенные лица. Это было ужасно для всех, особенно для Пилар с Брэдом. Он выглядел постаревшим и совершенно сникшим, а она, казалось, держалась из последних сил, когда священник давал Грейс последнее благословение.
Пилар положила букет белых роз на гробик и долго стояла неподвижно. Слезы без остановки катились по ее щекам. Когда Брэд повел ее к машине, она, казалось, не понимала, где находится.
По дороге домой сидела совершенно безучастная ко всему, уставившись в одну точку. Ей нечего было сказать ни Брэду с Мариной, державшим ее за руки, ни кому бы то ни было во всем свете.
Брэд тоже не знал, что сказать ей, что сделать для того, чтобы утешить ее. Он тоже тяжело переживал утрату, но Грейс не была для него тем, кем была для Пилар.
— Я бы хотел, чтобы ты легла, — сказал он, когда они добрались до дома и все разошлись.
Кристиан заворочался, когда Брэд положил его в плетеную корзину.
Она кивнула, пошла в спальню и легла там прямо в платье, молча уставившись в потолок, удивляясь, почему нельзя сделать так, чтобы она умерла. Как она теперь будет жить? Почему самому человеку не дается выбор? Что бы она выбрала? Что бы она сделала?
Но когда Пилар попыталась высказать Брэду свои мысли, он пришел в ужас. Как ни велика была его скорбь из-за потери дочери, он изумился, услышав слова Пилар.
— Как ты можешь говорить подобные вещи? Неужели ты не понимаешь, как сильно ты нужна нам? — напряженно спрашивал он.
— Ты как-нибудь можешь обойтись без меня, — уныло сказала она.
— А он? — Брэд показал головой на соседнюю комнату. — Как ты не понимаешь, что малыш имеет право на материнскую любовь?
Пилар только пожала плечами, не зная, что ответить.
— Я понимаю, как тебе тяжело, но нельзя поддаваться отчаянию, хотя бы ради Кристиана, — взмолился он.