— Как так? Тебе должно быть стыдно жить во грехе. Разве у тебя нет совести?
— О какой совести ты говоришь? Может, о той, которую я как-то оставила в баре, потому что мне было больше нечем расплатиться?
— О, я всегда знал, что у тебя в прошлом есть какие-то грехи. — Вдруг он изменил тон и сказал совершенно серьезно: — Хорошо, оставим пока эту тему, надо все хорошо обдумать.
Этот разговор происходил накануне Рождества. Потом, в течение шести месяцев, они обсуждали эту тему со всех сторон, вертели ее так и эдак, спорили до хрипоты, пока наконец Брэд не поклялся в том, что никогда не женится на ней, даже если она будет умолять его об этом. И он был совершенно ошеломлен, когда как-то в мае вечером Пилар вдруг заявила:
— Ты знаешь, я все обдумала. — Она возилась с кофеваркой и даже не повернулась к нему.
— Обдумала что? — Брэд совершенно не представлял, что она имеет в виду.
— Ну… о нас. — Она замолчала на некоторое время, а он вдруг заволновался. Пилар была очень независимым человеком, и он знал, что она может принять какое-нибудь скоропалительное решение, а потом внушить себе, что оно очень важное и правильное, и ничем ее тогда не переубедишь. — Я думаю, что мы должны пожениться. — Она выглядела вполне серьезно и протянула ему кофе, но он уставился на нее в изумлении и даже забыл взять чашку.
— Что? После всех тех возражений, которые ты навыдумывала, начиная с Рождества… Что, черт возьми, заставило тебя изменить свое решение?
— Да ничего. Я просто подумала, что, наверное, ты прав и все-таки уже пора…
Она на самом деле очень много над этим думала, но сейчас не смогла бы объяснить ни ему, ни себе, что был какой-то толчок, что-то не зависящее от нее, и в то же время сознание того, что, если они поженятся, она навсегда станет его частью… его плотью… до конца жизни…
— Но почему?
— Я не знаю. — Пилар выглядела такой растерянной, что он не выдержал и усмехнулся.
— Ты сошла с ума. Окончательно и бесповоротно. И я еще больше люблю тебя. — Он обошел вокруг стола, обнял ее и поцеловал. — Я просто без ума от тебя, и мне абсолютно все равно, выйдешь ты за меня замуж или нет. Ты не хочешь обдумать свое решение еще какое-то время?
— Не стоит давать мне много времени на обдумывание, — усмехнулась она, — а то ведь мне ничего не стоит изменить решение. Знаешь, давай сделаем это как можно быстрей.
— Клянусь, я сделаю все, что в моих силах! — Брэд был в восторге.
Свадьба была назначена на июнь, они позвонили детям, и те, совершенно потрясенные, пообещали в любом случае приехать, бросив все дела: казалось, они были рады даже больше, чем жених и невеста. Пригласили около десяти пар, несколько холостых друзей, коллег, среди них Марину Голетти — лучшую подругу Пилар, которая должна была возглавить церемонию, и, конечно, мать Пилар. Брэд похоронил своих родителей четыре года назад. Мать Пилар жила и работала в Нью-Йорке, но на свадьбу обещала вырваться, «если, конечно, она состоится», — заметила она скептически, что еще больше раззадорило ее дочь.