Адриана долго лежала в постели и думала о муже, пытаясь понять, что толкнуло его на такой поступок. Его детские воспоминания явно оказались гораздо тягостнее, чем она себе представляла. Перспектива отцовства его не просто огорчила, но по-настоящему травмировала. Это не изменится быстро, а возможно, и никогда. Стивену надо было самому очень сильно постараться стать другим, а он не хотел.
Затем зазвонил телефон, и на мгновение у Адрианы блеснула надежда, что это Стивен, что он образумился, передумал… сделал свой выбор в пользу ее и ребенка. Она сняла трубку. Это была ее мать. Она звонила раз в несколько месяцев, Адриане не доставляло удовольствия с ней беседовать. Мать всегда расхваливала замечательные поступки сестры, которых, по сведениям Адрианы, было совсем не так много, и допускала неприятные высказывания по поводу Стивена, равно как и довольно бестактную критику многочисленных промахов, допущенных Адрианой: что она-де не звонит, годами не приезжает на Рождество, забыла о дне рождения отца, годовщине свадьбы родителей, переехала в Калифорнию, вышла за того, кто им не нравился, и вдобавок не имеет детей. Хорошо, что хоть мать перестала интересоваться, консультируются ли они со Стивеном по этому поводу с врачом.
На этот раз Адриана заверила мать, что все в порядке, с опозданием поздравила ее с Днем Матери, извинившись, что по причине большой загруженности на работе забыла это сделать вовремя. О своих проблемах она говорить не стала. Для приличия спросила:
— Как папа?
И в ответ, конечно, услышала, что отец стареет, а зять только что купил новый «кадиллак». А какая машина у Стивена? «Порше»? Это еще что такое? А, иностранная… А ты, Адриана, все ездишь на той смешной маленькой машинке, которая у тебя была еще в колледже?.. Мать шокировало, что Стивен никак не купит жене приличную машину. У Конни было уже две машины: «мустанг» и «вольво». Весь разговор был направлен на то, чтобы вызвать раздражение, и он достиг своей цели. Адриана сказала, что у нее все хорошо, а Стивен пошел играть в теннис. Здорово, конечно, если бы с матерью можно было поговорить по душам, поплакать у нее на плече, найти в ней моральную поддержку. Но мать Адрианы интересовали только подсчеты упущений дочери; закончив свои расспросы, она передала Стивену привет и повесила трубку.
Телефон зазвонил снова, но на этот раз Адриана не подошла. Прослушав потом автоответчик, она выяснила, что это была Зелда, но и с ней у Адрианы не было желания говорить. Ей хотелось побыть одной, чтобы зализать раны. Единственным человеком, с которым она бы охотно поговорила, был Стивен. Но он не позвонил ни днем, ни вечером.