Четыре с половиной километра — рукой подать. Рэнди все еще пытается убедить себя, что память его не обманывает, когда поселок оглашается пением — распахнулась дверь церкви. Выходит Енох Роот в чем-то длинном — Рэнди сказал бы, что это мантия волшебника. Роот на ходу снимает хламиду и отдает молодому филиппинскому послушнику, который уносит ее в церковь, а сам остается в удобных, защитного цвета штанах и рубашке. Пение умолкает. Из церкви выходят Дуглас Макартур Шафто, Джон Уэйн и еще несколько человек — видимо, здешние жители. Все направляются к беседке. От нового места и нейрофизиологических последствий исключительно сильного и долгого оргазма у Рэнди донельзя обострилось восприятие. Ему не терпится выступить в дорогу, но понятно, что плотный завтрак пойдет только на пользу, поэтому он пожимает всем руки и садится за стол. Разговор заходит о его путешествии на прао.
— Твоим друзьям надо было отправиться с тобой, — говорит Дуг Шафто и объясняет, что Ави и оба Гото должны были прибыть вчера, однако несколько часов проторчали в аэропорту и вынуждены были лететь назад в Токио, улаживать какие-то загадочные иммиграционные проволочки.
— Почему не в Тайбэй или Гонконг? — удивляется Рэнди, поскольку оба эти места гораздо ближе к Маниле.
Дуг смотрит на него без всякого выражения и напоминает, что оба названные города — китайские и что их предполагаемый противник — генерал Ин — пользуется там значительным влиянием.
Несколько рюкзаков — по преимуществу с водой в бутылках — уже уложены. Переварив завтрак, Дуглас Макартур Шафто, Джекки By, Джон Уэйн, Енох Роот, Америка Шафто и Рэндалл Лоуренс Уотерхауз собирают рюкзаки. Они идут вверх и сразу за поселком оказываются в переходной зоне, где растут мадагаскарская пальма и мощные кусты бамбука: десятисантиметровые, в бурых полосках отсохших листьев зеленые стволы торчат от общего корневища, словно взметнувшийся на десять метров осколочный взрыв. Сплошные джунгли уходят выше и выше, взбираясь по склону. Из них доносится фантастический свист, как от лазерной пушки звездолета в форсированном режиме. Как только люди вступают под своды джунглей, к свисту присоединяется стрекот сверчков. Судя по звуку, и сверчков, и неведомых свистунов миллионы; время от времени они все разом замолкают, а потом начинают снова, как по команде.
Повсюду растения, которые в Америке растут только в горшках; здесь они достигают размера дубов. Мозг Рэнди отказывается признавать, например, дифенбахию, которая стояла у бабушки Уотерхауз на тумбочке в ванной комнате. Невероятное разнообразие бабочек: видимо, мир без ветра подходит им идеально. Они вьются между огромными паутинами, заставляющими вспомнить конструкцию Еноховой церкви. Однако, несомненно, главные хозяева здесь — муравьи; о джунглях есть смысл думать, как о живой ткани муравьев с редкими чужеродными вкраплениями деревьев, птиц и людей. Некоторые настолько же малы по сравнению с другими муравьями, как те — по сравнению с людьми; они живут своей муравьиной жизнью в том же пространстве, но никак не взаимодействуя, словно сигналы разной частоты в одной физической среде. Однако многие муравьи несут других муравьев — как подозревает Рэнди, не из альтруистических побуждений.