— Мистер ван Тромп, — сказал он, — вы можете делать что хотите, но, ради Бога, оставьте в покое вашу дочь.
— Это мой долг, — возразил Адмирал. — Вы разбиваете мои лучшие намерения, я вовсе не плохой сват. Я считаю, что будет удобнее, если вы не придете сегодня вечером. Прощайте. Вы оставляете ваше дело в надежных руках: я умею подходить к сердечным делам, мне это не впервой.
Все доводы были напрасны: старый бродяга стоял на своем. Не отдавая себе отчета в том, как это может повредить его планам, Ричард все еще сильно сопротивлялся. На мгновение блеснул луч надежды.
Адмирал снова предложил прогулку на «Треванион армс», и когда Дик вторично отказался, то можно было рассчитывать, что он отправится туда один. Если бы он так поступил, то Дик помчался бы к Эстер и рассказал бы ей о случившемся, но после минутного размышления Адмирал высказался за бренди дома и пошел по направлению к коттеджу. Подробности разговора между дочерью и отцом неизвестны.
На следующий день тщательно одетый Адмирал отправился в приходскую церковь. Он отыскал место и присоединился к хору, подтягивая псалмы, как будто бы это было привычным для него делом. Его вид, как он предполагал, привлек внимание молящихся — его заметил старый Нэсби.
— Ты не обратил внимания на пьяницу, который стоял в церкви напротив нас? — спросил он своего сына по возвращении домой. — Ты не знаешь, кто он такой?
— Если я не ошибаюсь, его зовут ван Тромпом.
— Он иностранец? — спросил мистер Нэсби.
Дик подумал о предстоящих ему неприятностях. Что было бы, если бы Адмирал встретил его с отцом? И надолго ли отдалялась возможность этой встречи? Казалось, что гроза нависла, но она была значительно ближе, чем он мог предположить.
Сдерживаемый стыдом и страхом, Дик до обеда не пошел к Эстер, но по окончании обеда, когда сквайр ушел вздремнуть, он выскользнул из комнаты и пошел кратчайшим путем, желая, с одной стороны, выиграть время, а с другой — боясь, что его мужество рассеется по дороге. Одна только мысль о коттедже и Адмирале вызывала в нем ненависть, об Эстер же он и думать боялся. Он не знал еще, как она на все посмотрит, но он не мог скрывать от себя, что он должен был пасть в ее глазах, и ее заблуждение оскорбляло его.
Он постучал, и его попросили войти. Комната выглядела точно так же, как и в последний раз. Эстер сидела за столом, ван Тромп — у камина. Выражение их лиц было различно. Девушка была бледнее обыкновенного, ее глаза потускнели, казалось, что краски в ее лице поблекли. В ее глазах застыло изумление, лицо же Адмирала, наоборот, было розово и лоснилось. Его голова свисала на грудь, на его губах блуждала растерянная улыбка — воздержимся от критики, но Адмирал был не трезв. Когда Ричард вошел, он не сделал даже попытки встать, а помахал своей трубкой в воздухе и приветливо посмотрел на него. Эстер же почти не обратила на него внимания.