— А вы что, всех в округе знаете? — спросила Катя.
— Всех. А такое личико точно бы не забыл. Откуда?
Из Москвы?
— Да. — Катя отчего-то смутилась под его пристальным взглядом. — Как вы догадались? Мы приехали отдыхать.
— С подругой? — Он допрашивал ее! Ей-богу, это напоминало допрос.
— С мужем.
Он недоверчиво хмыкнул. На лице его появилось выражение — дудки, мол, не купишь на этот старый фокус.
— А где остановились?
— В Морском, тут рядом. Нам сказали, там есть какой-то отель.
Мотоциклист кивнул:
— В «Спортсмене» у Ильи? Нехило. Только шум будет будить.
— Какой шум? — не поняла Катя.
— Ну, из гаража. — Он нагнулся к мотоциклу. — А зовут-то тебя как, кареглазая?
Следовало, конечно, сразу поставить его на место.
Но Кате стало смешно.
— Меня зовут Екатерина Сергеевна, — сказала она. — А вас, молодой человек?
Он легко поднял мотоцикл.
— А еще говорят, что нет симпатий, любви то есть, с первого взгляда, — он широко улыбнулся. — А еще говорят, что имена ничего не значат. Эх, Катя, Катенька, Катюша…
В этот миг Катя наконец-то вспомнила, кого ей напоминает мотоциклист — неисправимого враля из «Семи нянек»!
— А меня Катюшин зовут, — сказал он, светло глядя на Катю. — Фамилия такая. Сечешь, ромашка? Катюшин. Значит, чей я на этом свете должен быть? Тото. Имя не обманешь. Судьба. Я это сразу понял, с первого взгляда. А что, никуда не денешься теперь. Фамилия обязывает. А имя мое Клим. Тоже редкое. Дед настоял на таком, всю нашу семью на уши поставил, а назвал меня по своему хотению в честь танка, на котором воевал. Так что, думай, вникай, соображай. Ну что, будем глубже знакомиться?
— Нет, — ответила Катя и повернула назад.
Услышала позади рокот мотоцикла.
— Подожди, садись, довезу до гостиницы, — и тут он тоже увидел красный «Пассат» у подножия холма.
— Твой?
— Нет, — ответила Катя, — я думала — твой. Там дверь открыта, и ключи торчат. А хозяина до сих пор нет.
Катюшин легко оттолкнулся ногами и съехал на мотоцикле вниз по склону. Объехал машину.
И тут Кате бросилась в глаза одна деталь: кроме гаишного шлема, к заднему сиденью мотоцикла была приторочена темно-серая форменная куртка. Форма эта была Кате до боли знакома.
Катюшин слез с мотоцикла. Нагнулся, поднял соломенную шляпу, вдавленную в песок.
— И это не твоя?
Катя отрицательно покачала головой. Хотела что-то сказать, но не успела и рта раскрыть, как вдруг…
— Помогите! — раздался из-за дюн чей-то истовый испуганный вопль. — Ради бога, помогите! Эй, кто-нибудь, сюда, скорее! На по-о-омощь!