— Не волнуйтесь, — сказал он. — Я поговорю с ребятами, может, они знают способы заработать деньги.
Папа Уолли, пока работал водителем грузовика, узнал много различных способов зарабатывать деньги, в том числе и нечестные. Поэтому он понимал, что за этими детьми, так долго кочевавшими по свету, нужно хорошенько присматривать, особенно за Гасси.
— Вот что я вам скажу. Если Уолли придумает для вас какое-нибудь приличное занятие, например чистку сада, мытье машины, ну или что-то другое, тогда хорошо, но если это будет что-то странное, то вы сразу идете ко мне. Мы же не хотим, чтобы у вас были неприятности.
Поездка в Лондон, похоже, предоставила дяде Сесилу возможность все обдумать. А может, на собрании он встретил одного из своих скучных друзей, который и подал ему эту мысль, но в этот вечер после ужина он сказал:
— Я хочу поговорить с вами. Пройдем в гостиную.
Даже Гасси струсил. Видимо, дядя узнал про продажу чемоданов и их ждут неприятности. Кроме того, еда в этот день всем им показалась особенно отвратительной. Красноватое мясо с желтым жиром и шариками, сделанными, как подумали дети, из шерстяного пледа. Еще была капуста. Съев пару ложек, Гасси наклонился к Мейбл.
— Ужасная гадость! — прошептал он ей. — Не знаю, что это, но есть просто невозможно.
Мейбл, задыхаясь и краснея, прошептала в ответ:
— Это вареный окорок и клецки, дорогой. Это любимое блюдо вашего дяди.
Гасси, который был уверен, что отравится, если съест то, что лежало на его тарелке, с благодарностью посмотрел на дядю и отодвинул тарелку в его сторону.
— Вам это нравится. Вы это и ешьте. А мне, если можно, хотелось бы хлеба с маслом и оливками, — сказал Гасси.
Судя по тому, как посмотрели на него дядя и тетя, можно было подумать, что Гасси попросил каких-то невообразимых деликатесов, а не самую простую еду, которую он знал с детства.
В конце концов, после мучительной паузы, дядя Сесил произнес ледяным голосом:
— Забери его тарелку, Мейбл. Сегодня Огастес есть не будет.
Поэтому сердца всех троих ушли в пятки, когда они направились вслед за дядей Сесилом в гостиную и сели напротив него на диван. Анна, как бы напугана она ни была, не могла сдержать улыбку.
— Анна, чему это ты улыбаешься? — спросил дядя.
Анна перестала улыбаться.
— Это такой чудесный диван, — прошептала она. — Я никогда не сидела на бархате.
Дядя Сесил не проявил интереса к ее словам.
— Я не собираюсь обсуждать твое плохое поведение за столом, Огастес, — сказал он. — Твоим наказанием будет то, что ты пойдешь в постель голодный. Я хотел с вами поговорить о моих соседях. Когда мы, ваша тетя и я, переехали сюда, то решили, что не будем общаться с соседями. Нам не нужны всякие глупые слухи и сплетни. Так что это правило относится и к вам. Вы будете встречаться с местными детьми в школе, но там же и будет заканчиваться ваша дружба. Вы не будете ходить к ним домой и никогда не пригласите никого сюда.