— Что?
— Неважно, — сурово посмотрела я на него. — Я в своей комнате на час закроюсь, растопи в холле камин, ладно?
— Что ты хочешь сделать? — резко спросил он.
— Подчищаю хвосты, — невесело улыбнулась я, аккуратно встала с кровати, так, чтобы не распахнулся случайно халат, и молча ушла к себе.
Комната смахивала на скотобойню. Всюду накапанная кровь, окровавленные тряпки, на постели кровь засохла коркой. Слава богу, что Дэн разбудил меня так рано, и сюда никто не зашел.
Я заново приняла лекарства, сделала свежую перевязку и принялась за уборку. Отмывала полы, мебель, двери, за которые я хваталась окровавленными руками, содрала с кровати постельное белье и как могла замыла матрас. В разгар уборки в дверь постучали.
— Кто? — спросила я.
— Аня, горничная, — раздалось из-за двери, и она тут же появилась на пороге.
— Кто тебе разрешал войти? — резко спросила я.
Та же недоуменно смотрела на ведро с кровавой водой, потом перевела взгляд на матрас и ахнула:
— А что тут такое?
— Критические у меня! — рявкнула я. — Не дай боже кому скажешь!
— А что? — задала она глупый вопрос.
— А ничего! Неудобно мне, — отрубила я. — Аня, говори что надо, видишь, мне некогда.
— Так а по субботам у нас генеральная уборка, вот и зашла к вам спросить, когда ваши комнаты убрать.
— Аня, мою комнату я сама уберу, ясно? — ответила я. — Не привыкла я, чтобы за мной убирали.
— Так мне же велено, — растерялась девчушка.
— Значит скажи что у меня уже убрала, — разрешила я. — И принеси мне чистое постельное белье.
— Конечно — конечно, — закивала она.
— Это — в прачечную, — сунула я ей в руки пакет с окровавленными простынями.
— Все сделаю, — закивала она.
А я поменяла воду в ведерке, и заново все промыла. В комнате, где колдуют, присутствие крови — отрицательный фактор. Непонятный. Может быть — усилит магию, а может быть — и просто нейтрализует ее.
Закончив уборку, я присела на кресло, вытянула левую ногу, критически ее осмотрела и принялась накладывать на коленку рожу. Рожа — это жуткое воспаление мягких тканей, как это будет по — научному, я не знаю. Но о походе в загс не будет и речи. У меня будут дикие боли в ноге, она распухнет, а я буду в полубеспамятстве под высокой температурой. Неприятно, но зато все будет по-моему. А в понедельник я ее сниму в два счета. Через полчаса от рожистого воспаления и следа не останется.
Я тщательно водила пальцем по коленке, накладывая болячку, и не успела я ее запечатать, как в комнату опять забежала горничная, таща пакет.
— Вот, я вам свежее постельное белье принесла, — чирикнула она.