«Чего быть — тому не миновать», — философски думала я в это время, отлично понимая что в любой момент меня могут подстрелить.
Обидно.
Ну, грохнули Зыряна, так а я тут при чем? Свидетель? Так я ничегошеньки и не видела. Да даже если б и видела — ты подойди ко мне да попроси как человека — мол, Марья, помалкивай, коли жизнь дорога. А она мне точно дорога, я еще молода и почти красива. К тому же все знают что я болтать не люблю. Вернее — люблю, но я все сейчас напишу в дневничке — вот вроде и выговорилась. А кто его, тот дневник, читает — то?
Ну зачем, зачем меня убивать, Бакса сиротить?
Нелогично.
И мне неприятно, и душегубу лишний грех.
Дома я бросила машину в гараж и велела охраннику никого ко мне не пускать. Потом добралась до своей квартиры, упала на кровать в спальне и вот тут — то я и ощутила, как меня начало колотить.
Зырян умер, ему теперь все равно. А вот у меня похоже теперь начнутся проблемы — затаскают по ментовкам, и попробуй доказать что я не верблюд. Скоро найдут тело, около него — следы от моих шин, к тому же наверняка найдутся свидетели, которые подтвердят что Зырян поехал на встречу именно со мной. То, что в меня тоже стреляли и у меня разбиты окна — ни о чем не говорит. Может, я их сама монтировкой покрошила? Или Зырян, бедняжка, от меня отстреливался перед смертью. Менты — они такие, им только в руки попадись.
И ведь любому, кроме них, будет понятно, что я тут совершенно ни при чем. Стечение обстоятельств, да и только.
Остаток ночи я металась по разгромленной после наводнения квартире — думала, как жить дальше.
В девять часов утра я решила что это уже приличное время для воскресного звонка и набрала номер Витьки Корабельникова, моего друга детства и мента.
— Алло — сонным голосом отозвался он.
— Витька, проснись, — сурово велела я.
— Зачем? — недовольно отозвался он.
— Посоветоваться надо.
— Ну так советуйся, — разрешил он. — Опять куда — то влипла, горе?
— Ну да, — призналась я и рассказала про то, как на моих глазах убили Зыряна.
Витька среагировал на это до странности спокойно.
— Баба с возу — кобыле легче, — зевнул он.
— А мне — то, мне то чем это грозит? — вскричала я. — Ведь скоро все знают, что он поехал на встречу со мной, и там следы от моих шин! Меня не посадят?
— Да с чего? — удивился Витька. — Мы вообще стараемся не принимать заявления, где жертвы — члены преступных группировок. Они там меж собой воюют, а нам — разбираться? Спи спокойно, Лисеночек. Даже если это и ты его пришила — Кабанцев тебе только спасибо скажет.
Кабанцев — это главный в местном РУБОПе. И я отлично знала, в чем суть его нелюбви к Зыряну — тот ни в какую не шел на сотрудничество. Ну а что вы хотите — урка из старых, таким с ментами и рядом — то стоять не положено по понятиям.