— Идите, — поджала губы учительница, глядя на меня каким-то нехорошим взглядом.
Я ее не осуждала.
Настя — наказание Божие, я это еще вчера просекла.
Ехали домой мы в полном молчании. Я преувеличенно — внимательно смотрела на дорогу, Настя же ерзала на своем сидении, украдкой косясь на меня.
А я размышляла, как бы мне от нее поскорее избавиться, а?
— Тетя Маша, а Димка все равно сам виноват, — наконец печально сообщила она. — Мы уже на него жаловались Марине Александровне, а она головой покивала и все.
— То есть жаловались? — не поняла я. — Он же сегодня от вас за это получил!
— Так мы пожаловались, а она ему даже ничего не сказала, — вздохнула Настя.
— Ну а откуда ты знаешь, сказала она ему или нет?
— Так ведь он бы тогда перестал, — весьма логично заметила Настя. — А он не перестал. Вот поэтому нам и пришлось его отлупить.
Я только хмыкнула. Все ясно.
Мама из городской администрации, значит?
— Ладно, не дрейфь, — покровительственно похлопала я ее по плечу. — Будут проблемы — жалуйся!
— Уговорила, — важно кивнула Настя.
Не люблю я сыночков, у которых мамы из администрации. Только не подумайте, что это классовая ненависть. Просто меня коробит от людей, которые займут кресло повыше, ну или просто заработают тысяч сто — двести долларов и уже пальцы гнут. Сразу же появляются барские замашки, люди делятся на сорта, а во взоре непонятная мне надменность. Я одна из самых обеспеченных дам города, однако мне и в голову не приходит загибать пальцы. Я демократична.
— Катьку-то нам отдадут, как думаешь? Шести еще нет, — спросила я ее.
— Да чего не отдадут? — ответила она. — Маме отдавали. Только я не поняла — мы что, в магазин не поедем?
— Какой магазин? — непонимающе воззрилась я.
— Да? — сразу скуксилась она. — Катьке так платьев напокупали, а я так рыжая, да? Никто меня не любит! Аааа!
— Не реви, — жалобно залепетала я. — Конечно поехали в магазин, сейчас я тебе все куплю. Чего хочешь — то?
— Сапожки, брючки на завязочках и бандану с черепами, — методично перечислил ребенок, тут же перестав плакать.
— На завязочках? — воззрилась я на нее.
— На завязочках, — кивнула она. — А чего? Все носят!
— И с черепами? — уточнила я.
— Так все носят! — начала она терять терпение.
— А где продают все это добро, не знаешь? — почесала я в затылке.
— Конечно знаю, — заверила она меня. — Поехали на Центральный рынок!
Я пожала плечами, перестроилась в другой ряд и покатила к Центральному рынку. Сомневаюсь, что в моих любимых бутиках можно найти что-то на восьмилетнего ребенка, да и затребованный ассортимент выходил за рамки моего понимания.