– Ты уверен? Мне кажется, это не так. Я ощущаю его присутствие.
– Робгур?! Ты шутишь^
– Почему же? – пожал плечами Винер. – Правда, здесь он слабее. Тут присутствует лишь частичка его мощи. Но в такой ситуации ее вполне достаточно, чтобы попытаться покончить с нами.
– Как он попал сюда? Это немыслимо. Даже ему такое не по плечу.
– По плечу. Он почти что сцепил пальцы у нас на горле, когда мы были внутри пирамиды.
– Я ничего не чувствовал.
– Пирамида приглушила твои ощущения.
– Мне почудилось, что я слышал его крик, когда мы шагнули в пламень.
– И что еще?
– Мне показалось, что он совершил невозможное и устремился за нами.
– Так оно и было.
– Надо что-то делать. Ты же можешь. Ты столько раз спасал нас.
– Я делаю, что могу. Поэтому мы все еще живы… Используя свои не слишком развитые магические способности, я пытался помочь Винеру. Я мысленно слился с его разумом – это мне удалось. На меня обрушился хаос звуков, света, лавина ощущений, большинство из которых были неприятными. Я был рад, когда мне удалось невредимым вырваться из этого светопреставления. На своей шкуре я убедился в том, как тяжело приходится Адепту.
– Все, – сказал он однажды. – Камень сдвинулся и катится под откос.
– Он погребет нас или разобьет двери нашей темницы?
– Не знаю… Эх, если бы мне только удалось переиграть Робгура!
В тот же день граф Брисак позвал нас к себе. Он нас принял в том же зале, что и в первый раз. Он был мрачен, но улыбка, по-моему, никогда не сходила с его уст. На сей раз она напоминала оскал оборотня. Он молча рассматривал нас. Джакометти сидел рядом с ним, лениво прикрыв глаза и посасывая что-то из кубка.
– Вы ничего не хотите сказать нам? – спросил граф.
– Хотим, – кивнул Адепт. – Рискну показаться невежливым и умалить ваше гостеприимство, но все неплохо бы узнать, за что вы держите нас в темнице, словно преступников?
– Потому что я так хочу. Мои планы относительно вас, плохи они были или хороши, изменились. Я нашел вот что.
Он вытащил из мешочка, лежащего перед ним, ключ… Раздался стук упавшего на пол кубка, который выскользнул из пальцев Джакометти. Толстяк ошарашено смотрел на ключ.
– Откуда? – произнес он, с трудом овладев голосом.
– Один из солдат утаил его от меня. И проиграл в «кости», поставив против медной монеты. Теперь веревка виселицы ласкает его шею, и в аду он еще не раз подумает, стоило ли совершать такую ошибку. Но интересно не то, откуда эта вещь у меня. Откуда она у вас, несчастных оборванцев?
– Это принадлежит мне, – произнес, выступив вперед, Адепт. – И передается по наследству из поколения в поколение.