— Полный дом, — объявил он, — банк мой.
— Он не мал, — Род поглядел на живот мясистого. И поднял взгляд на сизый нос рядом с заметным шрамом, на шапку густых черных волос. Он носил белую рубашку, или точнее она когда-то была белой. Живот перечеркивал ремень, поддерживавший зеленые форменные брюки, заправленные в сапоги (до боли нуждавшиеся в чистке).
— Ну, — проворчал он, — не стойте там столбом, разинув рот. Заходите, если уж вам так приспичило.
— О, да, — Род закрыл рот и прошел через проем, заботливо держа за талию Гвен.
При виде ее глаза у охламона вспыхнули, но он все равно махнул рукой, подавая сигнал кому-то наверху стены. Ворота начали закрываться, и как раз перед тем как они сомкнулись, охламон помахал рукой дикарям. Поблизости на земле лежал огромный дубовый засов под стать огромным железным скобам на внутренней стороне ворот, но охламон проигнорировал его. Он снова повернулся к ним и опять увидел Гвен. Сквозь похмелье пробился слабый проблеск интереса, и он окинул ее взглядом с головы до ног. Гвен зарделась и сердито посмотрела на него.
Род громко прочистил горло.
Охламон поглядел на него и увидел сердитый взгляд. Похмелье поборолось с похотью и проиграло. Для спасения лица жлоб пробурчал:
— Где вы достали такую чудную одежду?
— А где ты достал спиртягу? — ответил контрвопросом Род.
В глазах у охламона мелькнула осторожность, и они сделались непрозрачными.
— Ну, вы вошли, — буркнул он и повернулся уйти.
Род так и уставился на него.
— Эй, минуточку! Куда же нам предполагается идти?
— Да куда хотите, — сказал жлоб и ушел.
Какой-то миг Род стоял разинув рот. А затем пожал плечами и снова повернулся к Гвен.
— Полагаю, можно с таким же успехом последовать за ним.
— И впрямь, можно, — согласилась она, и они повернулись подняться по длинному пандусу, ведшему на парапет.
Подымаясь по пандусу, Род заметил, что он представлял собой литой пластобетон. Также как и сама Стена. Обветшавший и подпираемый здесь и там опорами, но тем не менее пластобетон.
— Ну вот и все с римлянами, — негромко пробормотал он.
— Милорд?
— Этот материал — пластобетон, — объяснил он. — Его даже не изобрели до года так 2040 г. н. э. Значит мы не можем быть в римской Британии. Она существовала на добрых шестнадцать столетий раньше.
— О сем мне ничего не ведомо, — нахмурилась Гвен. — Судить тебе. В каком же мире мы тогда находимся?
Род потер подбородок, оглядываясь кругом.
— Мы можем — всего лишь можем быть в своей родной вселенной, Гвен. Нет, не на Грамарии, конечно в другом мире, вращающемся вокруг другого солнца. — Он посмотрел на нее. Землей он конечно же быть не может.