— Не беспокойтесь, я это учла, — уголки рта Шорнуа загнулись книзу. — Он вождь пурпурных, и поэтому я носила краску оранжевых. И подстроила все отлично: когда он подошел туда на заре, когда небо только-только начало алеть на востоке, он застал меня на коленях, льющей горючие слезы, — глаза ее потеряли фокус, она отпустила медленный, критический кивок. — Да, я разыграла все отлично... Несколько минут он лишь просто стоял там. Я притворялась, что не замечаю его. Затем он протянул руку и схватил меня за плечо, — она скривилась. — А хватает он сильно! Вот и говори тут о стальном захвате...
— Надеюсь, он не поранил вас! — озабочено нахмурилась Гвен.
— Не думаю, что он собирался это сделать, — покачала головой Шорнуа, — и, полагаю, по его понятиям он выразил сочувствие. Он сказал: «Женщина. Почему ты плачешь?»
— Минутку, — поднял палец Йорик. — Разве он не захотел узнать, как вас зовут?
— Нет надобности, — покачала головой Шорнуа. — Я была из другого племени, вот и все, что ему требовалось знать. И что я не нарушаю границу, потому что я находилась на священной земле, которая открыта для всех.
Поэтому я ответила ему, что плачу по человеку, убитому вчера утром. А Хван сказал: «Но ведь он не из твоего племени».
— Ах вот как! — медленно поднял голову Род. — Значит когда Хван нашел труп, на нем должно быть, еще была раскраска.
— Значит смыл ее Хван, — нахмурился Йорик.
— Да, чтобы скрыть личность жертвы, — наморщил лоб Род. — С какой стати ему вздумалось это сделать?
Но Шорнуа мотала опущенной головой и махала перед собой руками, выставив ладони:
— Нет! Погодите! Стоп! Вы упускаете из виду самое главное!
— Что именно? — спросил Род.
— То, что Хван хочет объединить все племена, и мертвый вольмак может стать очень мощным общим фокусом. Но труп послужит для этой цели гораздо лучше, если никто не будет знать, из какого племени он происходит.
С миг они сидели не двигаясь. Затем Род медленно кивнул.
— Да... такое возможно...
— Более чем «возможно», — фыркнула Шорнуа.
— Значит, он сказал вам, что вы не из племени убитого? — обратилась к ней Гвен.
Шорнуа кивнула.
— Так почему же я плачу? Ну, тут, уж скажу я вам, мне пришлось соображать быстро! Но я сообразила и сказала ему, что плачу по всем вольмакам, что я плакала бы по любому, погибшему от рук колонистов! — она нахмурилась. — Я ожидала, что он предложит мне встать, но он и не подумал.
— И ожидали, что он потеплее отнесется к плачущей женщине? — тихо сказал Род.
Шорнуа прожгла его взглядом:
— Я же сказала вам, что не соответствую их стандартам красоты!