даже назвали «Башней Рембрандта» и «Ночным дозором»
[23].
Если мои сравнения живописи с телевидением не вызвал у вас, Холмс, отторжения, то я хотел бы вернуться к вашему вопросу по поводу контекста моей версии реставрации «Данаи», но для этого мне придётся зачитать ещё одну выдержку из упоминаемой выше газеты «Час пик»:
«И все же многие говорят, что сегодня „Даная“ — всего лишь руина, пусть и прекрасная, что от великого Рембрандта осталась лишь тень. В одной газете её даже назвали калекой, хотя и эротичной, прекрасной. Сам Евгений Герасимов, который руководил реставрацией многие годы, согласен, что перед нами уже не тот Рембрандт, к которому мы привыкли. Тем, кто помнит картину до трагедии, нужно преодолеть психологический барьер. Но следующие поколения уже будут воспринимать „Данаю“ совершенно иначе. Привыкли же люди к Венере Милосской без рук или к Нике Самофракийской без головы».
Ответил ли, мистер Холмс, я на ваш вопрос?
— Мне надо подумать, граф. Так ведь можно и Герострата оправдать в его преступлении, да и вообще кого угодно. Высказав свою, далеко неординарную, точку зрения, вы поставили меня в недоумение. Хотя я и не могу возразить вам доказательно, но у меня есть интуитивное несогласие с вами. Другими словами, я — дитя классической культуры Запада, а то, к чему вы пытаетесь меня подвести своими рассуждениями, очень походит на обвинение заведомо невинного в закоренелом злодействе.
— Я понимаю вас, Холмс. Всё дело в словах «заведомо невинного». Интуиция, конечно, вещь мощная, однако, есть в ней нечто субъективное, и потому иногда она вводит в заблуждения, если оказывается в плену субъективизма. Что мы знаем о Герострате? — Он поджёг одно из семи чудес света — храм Артемиды в Эфесе — и чудо было безвозвратно утрачено. Но уж если мы занимаемся столь необычным расследованием и затронули Герострата, то для нас очень важным должен быть вопрос и о мотивах его преступления. Все, для кого имя Герострата не пустой звук, знают, что он якобы был непомерно тщеславен и уничтожением храма решил увековечить память о себе. Но об этом мы знаем только из сообщений древних историков, один из которых, Плутарх, кстати, был по совместительству верховным жрецом Дельфийского оракула. То есть, с Дельфийского оракула начали и к нему же вернулись.
А если говорить об общей всем нам европейской культуре, то она не так безобидна, как может показаться привычному к ней человеку. Экологический кризис у всех на виду. А есть и многое другое. Вы обратили внимание на установление в приведенном отрывке статьи ассоциативной связи «эротическая привлекательность — калеки — безрукая Венера — Ника без головы»?