— Да хранят вас, уважаемые, все подземные и небесные боги! — важно сказал он, кланяясь одному лишь Аристонику. — Я пришел сюда, чтобы поведать вам, какая опасность нависла над Пергамом.
— Да это мы и сами знаем! — зашумели вокруг. — Ты нам про Сицилию давай! Как там Тавромений — держится?
— Не знаю! — ответил Прот. — Я был последним человеком, который вышел живым из этого города. Но я…
— Про Евна! Про Евна теперь!.. — снова опередили его.
— Это правда, что он из жалкого раба превратился в настоящего базилевса?
— Правда! — усмехаясь одними губами, кивнул Прот. — Но я пришел, чтобы сказать, что мой господин Луций Пропорций…
— Что нам твой Пропорций? — еще громче зашумели заговорщики. — Хватит с нас всех тех Сульпициев, Маниев и всяких Гаев, чем наводнили Пергам!
— Ты нам про Евна, про Евна давай!
Окончательно сбитый с толку Прот оглянулся на Артемидора, ища поддержки, и тот, ободряюще улыбнувшись ему, посоветовал:
— Расскажи им все по порядку!
— Ну, хорошо… — пожал плечами Прот, обвел глазами скульптурную мастерскую, повсюду ловя на себе жадные взгляды, и начал свою бесхитростную историю.
Притихшие заговорщики, затаив дыхание, слушали, как он попал на остров восставших рабов и отправился на поиски несметных сокровищ Тита Максима.
— И нашел?! — вскочил со своего места Кабир, поедая глазами рассказчика.
— Нашел… — с горечью усмехнулся Прот, вспоминая, как слуги Серапиона вносили во дворец и ставили перед троном обитые бронзой ящики, в которых было золото, серебро, драгоценные камни.
— Нам бы сюда эти миллионы! — воскликнул Кабир. На него зашикали, но он горячо воскликнул: — Представляете, сколько на них можно было бы купить оружия?!
Дождавшись тишины, Прот стал говорить, как по совету эллина Фемистокла он перехитрил Евна, взяв с него царское слово и клятву Астарте, и Демарх даже вздрогнул — так были созвучны эти слова с его мыслями об Эвдеме.
«Конечно же, его тоже надо перехитрить! — осенило его — Но как? До сих пор заговорщики живы моим молчанием. Дважды мне удавалось обмануть Эвдема, рассказывая о разных мелочах, касающихся торговцев этой лавки. Эвдем верил… А может, делал вид, что верит? — задумался Демарх. И страх снова сковал все его тело. — Надо подробно вспомнить последний разговор с Эвдемом. Значит, так, он сказал мне о том, что здесь должно состояться собрание. Кто же мог выдать это место? Возможно, что кто-то из тех несчастных в его подвалах. А может, здесь помимо меня сидят его люди? И Эвдем проверяет меня? — Демарх обвел настороженным взглядом увлеченных рассказом Прота людей, но тут же отогнал от себя эту мысль. — Нет, этого не может быть. Иначе Эвдем точно знал бы день этой встречи. Но все равно, сегодня он потребует от меня ответа. И что я ему скажу на этот раз? Ах да, перехитрить… Может, сказать, что здесь собираются купцы, чтобы обсудить цены на хлеб нового урожая или на оливковое масло?.. Не поверит. Тогда… что смотрели и обсуждали новую статую Артемидора? — Он покосился на статую Селены в углу мастерской, которой не видел раньше, но тут же отогнал и эту мысль. — Нет, он только посмеется в ответ, и после этого смеха мне придется горько плакать. Тут надо что-то другое. Такое, чтобы он поверил мне. Но что? Что?!»