— Мы к базилевсу!
— Не велено! — ответил один из них.
— Как это? — удивился лекарь.
— Не велено, и все! — недвусмысленно накреняя копье, отозвался другой.
— Даже мне? — отступил на шаг Аристарх.
— Особенно тебе! — почти в один голос ответили охранники.
— Странно, — задумался лекарь и, пожав плечами, решил, пока царь занят, продолжить осмотр дворца.
Он подвел Эвбулида к ближайшей двери и предложил осмотреть знаменитый зал с полами Гефестиона.
Грек отказался, сославшись на усталость. Тогда лекарь снова пошел к охранникам и спросил, чем же занят царь. Узнав, что у него был римлянин, он оттащил за древко одного из охранников в сторону, оттолкнул другого и ворвался в комнату.
Проследовавший за ним Эвбулид увидел распростертого на полу человека.
— Аттал, ты жив?! — бросился к нему Аристарх и закричал, приподнимая беспомощную голову царя: — Эй, все, кто там — на помощь!
Эвбулид с охранниками подбежал к нему, но было уже поздно. Аттал, с трудом разлепляя побелевшие губы, чуть слышно прошептал:
— Аристарх… от него нет… противоядия… — и уронил голову на колени лекаря.
Один за другим в комнату вбегали воины, слуги, вельможи.
— Ну, сделай же что-нибудь! — молил Аристарха начальник кинжала.
Тот бережно опустил голову мертвого базилевса на пол, и, прикрыв ее полой халата, тихо проговорил:
— Я бессилен перед такой смертью.
— Что?! — взревел Никодим. — Ты хочешь сказать, что величайший и бессмертный… — запнулся он.
— Да, — кивнул Аристарх. — Он уже беседует с небожителями.
— Проклятье! — прошептал начальник кинжала. — Где римлянин, который ему позировал?!
— Только что был во дворце! — отозвался один из охранников-фракийцев.
— Да, — подтвердил другой. — Мы видели, как он входил в зал с полами Гефестиона!
— Так тащите его сюда! — пиная их, закричал Никодим.
Охранники со всех ног бросились из зала и через несколько мгновений вернулись.
— Его там уже нет! — доложил один, и второй добавил:
— Он, наверное, уже вышел, ведь у него был указ!
— С царской печатью!
— Что?! — закричал начальник кинжала и, бросившись к мертвому Атталу, приподнял его правую руку с перстнем. — Все ясно! — выдавил он из себя, увидев на ковре капли воска. — Этот мерзавец ускользнул из дворца. И завещание наверняка с ним! Если его не остановить, все пропало — Пергам станет римской провинцией, а все мы — жалкими подданными сената…
— Это Пропорций! — вдруг закричал Эвбулид, показывая пальцем на восковой бюст. — Не знаю, Квинт или Луций, но это Пропорций!
— Вот оно что, а Приск назвал его Гнеем Лицинием… И этот Лициний, насколько мне известно, остановился в доме Эвдема! — пробормотал Никодим и закричал, подталкивая по очереди воинов к бюсту: — Смотрите и запоминайте! Этого человека вы должны привести мне сегодня живым или мертвым! Ищите его во дворце Эвдема, на дороге к Элее, где угодно, но если его к вечеру не будет здесь, то палач оставит от ваших тел точно такие же бюсты! А римляне через месяц не оставят от меня с палачом даже этого… — чуть слышно добавил он.