Отовсюду за мной следили невидимые наблюдатели, из дыры дул холодный ветер, а у меня за спиной, в мешке, скорей возбужденно, чем злобно, постукивали друг о дружку шары. И еще в подвале была пустота – пустота там, где только что было двое людей, а теперь остался один. Хуже того, здесь зверем выла пустота взбесившейся вселенной, Земли, утратившей свое значение, и цивилизации, которая, пока сама того не ведая, корчилась в муках агонии.
Но все это забивал запах – запах, который я впервые почувствовал сегодня утром, – запах этих существ; кем бы они ни были, откуда бы они ни явились, какова бы ни была их цель – этот запах принадлежал им. Он был рожден не Землей, не нашей, такой знакомой старушкой планетой, и до этого человеку никогда не приходилось с ним сталкиваться.
Я понял, что передо мной была иная форма жизни, явившаяся откуда-то извне, из краев, находящихся далеко за пределами планеты, на которой я сейчас стоял; и все во мне протестовало против этой мысли, но другого объяснения я подыскать не мог.
Я опустил мешок с плеча, наклонился за пистолетом и, протянув к нему руку, вдруг увидел, что невдалеке от пистолета на полу лежит еще какой-то предмет.
Выпустив пистолет, мои пальцы потянулись к этому предмету, и в тот момент, когда они схватили его, я увидел, что это кукла. Еще не успев рассмотреть ее, я уже знал, что это за кукла: в памяти всплыл негромкий металлический стук, услышанный мною в тот самый миг, когда исчез Этвуд.
Я не ошибся. Это была кукла Этвуд. Этвуд до последней морщинки на лице, до мельчайшей детали внешности. Словно кто-то взял живого Этвуда и уменьшил раз в сто, стараясь при этом ни на йоту не изменить его, не повредить ни единого атома в существе, которое было Этвудом.
Я опустил куклу в карман, подобрал пистолет, перекинул мешок через плечо и направился к двери.
Мне неудержимо захотелось бежать. Я напряг всю свою силу воли, всю, до последней капли, чтобы сломя голову не кинуться бежать оттуда. Но я заставил себя идти шагом. Точно мне все было до лампочки, точно я не был смертельно испуган, точно ни в этом благословенном мире, ни во всей вселенной не было ничего, что могло бы испугать человека, обратить его в бегство.
Потому что я должен был им это доказать!
Каким-то необъяснимым образом, словно бы инстинктивно, я вдруг понял, что должен сейчас сыграть эту роль в интересах всего человечества, должен им кое-что показать, должен продемонстрировать перед ними смелость, решительность, непоколебимое упорство, свойственные человеческому роду.
Уж не знаю как, но я это выполнил. С таким ощущением, словно мне в спину нацелены кинжалы, я прошел через комнату и стал не спеша подниматься по лестнице. Одолел последние ступеньки и осторожно, без стука, закрыл за собой дверь.