– Успокойся, девочка, – сказал я. – Лейтенант только возьмет показания, и все.
– С вас обоих, – уточнил Лиггет.
– И с собаки тоже? – спросил я.
Он оскорбился. Я понял это по его виду. Черт дернул меня за язык.
Мы направились к двери. Когда мы уже подошли к самому дорогу, раздался голос Джо:
– Ты уверен, Паркер, что тебе нечего передать со мной Старику?
Я быстро обернулся – лицом к нему и лейтенанту – и одарил их обоих улыбкой.
– Ни полслова, – отчеканил я.
Мы вышли в коридор: Джо шел за нами, а сыщик замыкал шествие. Он захлопнул за собой дверь, и я услышал, как щелкнул замок.
– Поезжайте в центр, – сказал Лиггет, – К полицейскому управлению. А я следом за вами, в своей машине.
– Благодарю, – сказал я.
Мы спустились по лестнице и, выйдя из парадного, сошли по ступенькам на тротуар.
– Пес, – шепнула мне Джой.
– Я заткну ему глотку, – успокоил я ее.
А как же иначе? На какое-то время он должен превратиться в самого обыкновенного добродушного нечленораздельно ворчащего пса. Неприятностей хватало и без его разглагольствований.
Но мы напрасно беспокоились.
Заднее сиденье пустовало. Пса и след простыл.
Лейтенант провел нас в какую-то комнатушку, чуть побольше каморки, и оставил одних.
– Я на минутку, – бросил он, уходя.
В комнате стояли небольшой стол и несколько неудобных стульев. Она была какой-то безликой, холодной, и в ней гнетуще пахло плесенью.
Джой взглянула на меня, и я понял, что ей страшно, но она изо всех сил храбрится.
– Что ж теперь делать? – спросила она.
– Понятия не имею, – ответил я, И добавил: – Прости, что я впутал тебя в эту историю.
– Но мы ведь не сделали ничего дурного, – возразила она.
В этом-то и крылась вся нелепость создавшейся ситуации. Мы не сделали ничего дурного, а вместе с тем завязли по уши, и хотя могли вполне обоснованно объяснить все события, таким объяснениям никто не поверит.
– Я бы не отказалась хлебнуть чего-нибудь покрепче, – сказала Джой.
Наши желания совпадали, но я промолчал.
Мы все сидели и сидели, а секунды тащились, еле волоча ноги; разговор не клеился, и было очень муторно.
Сгорбившись, я сидел на стуле и думал о Кэрлтоне Стирлинге, о том, каким он был замечательным парнем и как мне будет не хватать моих набегов на лабораторию, когда я неожиданно врывался к нему, наблюдал, как он работает, и слушал его рассуждения.
Должно быть, Джой думала о том же, потому что она вдруг спросила:
– Ты считаешь, что его кто-то убил?
– Не кто-то, – поправил я. – Что-то. Я не сомневался, что его прикончили те самые существа, которых я принес ему в полиэтиленовом мешке. Я переступил дорог лаборатории, неся смерть одному из своих самых близких друзей.