Внезапно посреди этого столпотворения протрубила сотня рогов, и сверху спустились бойцы мирабарской Алебарды — некоторые не подъемниках, другие — на спущенных веревках, стараясь успеть прежде, чем весь Нижнеград охватят губительные беспорядки.
Дворф против дворфа и дворф против человека сражались на улицах. При виде людей, что вступили в битву, нередко — с обнаженным оружием, многие из тех дворфов, что поначалу оспаривали правоту Язвия и его сторонников, переменились во мнении. Многим из тех, кто первоначально не был согласен с арестом Торгара, пришлось выбирать между верностью городу и верностью своему народу.
И хотя на стороне Алебарды сражались сотни дворфов, а люди непрестанно спускались вниз, чтобы усмирить беспорядки, немало часов ушло, прежде чем удалось совладать со сторонниками Торгара. Но теперь перед воинами маркграфа встала неизбежная задача: как взять под стражу более сотни арестантов?
Бойцы Алебарды знали, что сотни и сотни пар глаз следили за ними, и что при малейшей неучтивости с арестованными вспыхнут куда более неистовые беспорядки.
Разруха на улицах, окровавленные лица многих сородичей и выражение крайней ярости на лицах еще большего количества соплеменников лишь убеждали Аграфана, появившегося по завершению беспорядков, в том, что опасения, высказанные им маркграфу, были обоснованными. Одного за другим посещал он военачальников Алебарды, взывая к мягкости и благоразумию при размещении узников, неизменно сопровождая свои слова зловещим предупреждением: хотя на кипящий чайник и накинули крышку, под ним по-прежнему полыхает пламя.
— Поддерживайте порядок, насколько это возможно, но не переусердствуйте, — убеждал Аграфан каждого военачальника.
Вновь и вновь повторяя собственные слова, отвлекая от узников одного рассерженного охранника за другим, изможденный советник свернул за угол коридора и плюхнулся на каменную скамейку.
— Торгар в темнице! — донесся голос, на который не мог не обратить внимания Аграфан.
Дворф обернулся и увидел избитого, покрытого синяками Язвия, который не оставлял попыток вырваться из рук двоих людей, что удерживали его, и вновь затевал потасовку.
— Его перехватили на полпути и избили!
Хмуро взглянул на старика-дворфа Аграфан, мягко разводя в воздухе руками, чтобы утихомирить Язвия.
— Ты знал об этом! — не желал угомониться Мак-Сом. — Ты знал с самого начала, но тебе было наплевать!
— Мне не наплевать, — возразил Аграфан, приподнимаясь со скамьи.
— Ба! Да ты больше никто, ты теперь человек-недомерок!
Едва Язвий выкрикнул оскорбление, как стражники, что держали старого дворфа, со всей силы дернули его за руки, а один ослабил хватку и залепил дворфу пощечину.