Вверх по лестнице залезь,
Дверь увидишь — разломай!
В шахту вход накрыл навес,
Разберешь — вперед шагай!
По мосту, что над огнем,
Дальше проберись бегом.
Кто тут хмурый — улыбнись!
Мы нашли, где Верхонизь!
Верхонизь! Верхонизь!
Мы нашли, где Верхонизь!
Верхонизь! Верхонизь!
Кто тут хмурый — улыбнись!
Вкуснее эля — не найти,
Закуска местная в чести,
Здесь сам Магламп, котел с рагу,
И мастер Бамбл, сто браг в соку!
Захвати кирку с собой,
В шахте проруби забой,
Выплавь золото, продай.
Верхонизь для дворфа — рай!
Песня тянулась и тянулась, куплетов в ней было немало, и когда у дворфов заканчивались старые слова, на ходу сочинялись новые, и каждый драл глотку, добавляя по своему вкусу подробностей о том, что еще имеется в замечательной Верхонизи.
Песня была превосходным развлечением — в основном для троицы, которая с трудом тащила за собою фургон, согнув напряженные спины. Пока пелась песня, немалое расстояние прошагали они по каменистой земле, забирая все выше через перевал.
Тред сидел на облучке, по очереди выкрикивая имена своих людей, приказывая по порядку каждому добавлять следующий куплет. Все шло гладко, пока он не обратился к младшему брату, Дуггану.
Остальные дворфы продолжали тихо напевать себе под нос, создавая общий мотив, вступление продлилось почти столько же, сколько длится целый куплет, но Дугган по-прежнему сохранял молчание.
— Ну?! — требовательно спросил Тред, поворачиваясь к младшему брату и видя смущение на его лице. — Тебе нужно петь вместе со всеми, брат мой.
Дугган растерянно уставился на него, затем тихо сказал:
— Кажется, я ранен.
Тред проследил за озадаченным взглядом брата и увидел копье, что торчало у Дуггана в боку.
Он крикнул, и тихий напев прервался: двое сидящих в глубине фургона дворфов обернулись и увидели, как оседает на землю Дугган. Мгновением позже вниз со свистом пронесся огромный валун, запечатав своей тяжестью обратный путь по перевалу.
Обезумевшие от ужаса кони понеслись вскачь, из повозки вывалились больная лошадь вместе со Стоккумом. Тред что есть мочи натягивал вожжи, пытаясь остановить осатаневших животных, увлекающих за собой его несчастных соплеменников. Сильнее всего досталось Никвиллиху.
Еще один валун обрушился позади мчащегося фургона. Третья глыба впечаталась в землю перед несущейся во всю прыть артелью дворфов. Лошади на полном скаку шарахнулись влево, затем попытались повернуть по перевалу направо, фургон накренился и пронесся на двух колесах.
— Правее! — заорал Тред, но колеса повозки ударились о выступ, фургон упал и перевернулся.
Дышло треснуло, и лошади понеслись в смертельной скачке по перевалу, унося на себе сбрую и трех дворфов, пристегнутых к упряжке.