— Мы готовы, лоцман? — спросил Альваро беспечно-шутливым голосом, когда шлюпки были нагружены всем необходимым.
— Да, сеньор, — отвечал лоцман, старавшийся разглядеть берег, несмотря на сгустившуюся темноту.
— Полагаю, что вы не намерены теперь же покинуть судно?
— Мы еще не коснулись берега.
— Скажите, разве нет никакой надежды спасти каравеллу? — спросил Альваро.
— Никакой, сеньор. Судно обречено на неизбежную гибель.
— Превосходная перспектива! Хорошо еще, что нам придется иметь дело с дикарями. По крайней мере, это будет интересно.
— Не шутите, сеньор Альваро, — заметил ему лоцман серьезным тоном. — Теперь не время для этого!
— Что же, вы хотите, чтобы я плакал?
— Мы стоим теперь лицом к лицу со смертью…
— Ну, эту госпожу мы возьмем за шиворот и выбросим вон раньше, чем она успеет что-нибудь нам сделать! — смеясь, воскликнул юноша.
Лоцман искоса поглядел на него.
— Грубые шутки! — проворчал он себе под нос. — Посмотрим, как-то вы посмеетесь, когда море поглотит вас или когда дикари посадят вас на вертел!
Каравелла неслась на гребне громадного вала навстречу скалам, которые видел марсовый, но так как стало совсем темно, то нельзя было определить, как близко находились эти скалы. Темнота, конечно, усиливала гнетущую тревогу экипажа. Судно швыряло в волнах, точно щепку, а люди, перепуганные до смерти, старались удержаться, чтобы не упасть в воду, и с замиранием сердца ожидали последнего удара. Лица у всех были бледные, в глазах стоял смертельный ужас. В этот момент, когда смерть казалась так близка, они давали разные обеты, вызывавшие насмешливую улыбку на равнодушном лице юноши, слишком хорошо знавшего матросов, чтобы придавать значение их обещаниям.
Прошло полчаса. Вдруг молния на мгновение пронзила мрак и, хотя это продолжалось только миг, люди увидели достаточно, чтобы определить положение каравеллы. Она находилась у входа в глубокий залив, усеянный островками и окруженный высокими холмами, покрытыми лесом и громадными утесами. Справа и слева виднелись верхушки подводных скал, о которые с яростью разбивались волны.
Несмотря на все свое хладнокровие и мужество, Альваро не мог сдержать досадного восклицания:
— Дорогой мой лоцман, — сказал он, оборачиваясь к старому моряку, — мне кажется, что никому из нас уже не придется больше сражаться с африканскими маврами или совершать паломничество в Иерусалим. Мы должны теперь приготовиться к путешествию в другой мир.
— Слушайте! — крикнул кто-то.
— Черт возьми! Это волны разбиваются о камни.
— Какой толчок! Киль стукнулся о подводный камень… Лоцман бросился на палубу с Криком: