— Я не обманывала, — сказала я со злостью, выдергивая руку.
— Нет, ты это сделала. Сделала! И знаешь это. Ты приехала сюда с единственной целью отомстить, Мэгги! Я так и вижу тебя и Джерома сидящими рядом и составляющими план, как заставить великого и могущественного лорда Малхэма из Уолтхэмстоу заплатить за то, что он обесчестил тебя. Перед тобой человек, убивший женщину, которая хотела отнять у него всего лишь какой-то жалкий дом. Ради всего святого, можешь ты представить себе, что он способен сделать женщине, пожелавшей отнять у него сына?
Я не желала больше говорить об этом и повторила ему это. Наконец терпение его истощилось, и доктор Брэббс оставил меня одну возле кладбища, а сам вернулся в Малхэм.
Я стояла на обдуваемом всеми ветрами холме и оглядывалась вокруг. Отсюда я могла видеть тех, кто был на похоронах Розины. Они возвращались все вместе по Райкс-роуд. В некотором отдалении шествовал викарий, как пастух, сторожащий свое стадо. В своем уединении я вспоминала, как сидела когда-то рядом с Розиной. Она протянула мне раскрытую ладонь, на которой лежали какие-то семена.
«Это все, что осталось от прошлого урожая, — сказала она мне. — Посеешь их, и растения взойдут снова и будут красивее и сильнее прежних… Разве это не чудо, Мэгги?».
— Да, — прошептала я, улыбаясь при воспоминании о ней. — Это и впрямь чудо, Рози.
Полдюжины грачей примостилось на самых высоких ветках дальнего вяза. Перышки их были взъерошены, а крылья слегка растопырены, чтобы можно было противостоять ветру. Я смотрела на них, пока на душу мою не снизошел покой. Я прикрыла глаза. В эту минуту я была в мире с собой.
И тут меня охватило уже знакомое неприятное чувство, что кто-то наблюдает за мной. И тотчас же скрежет железа по гравию нарушил тишину. Я не могла вздохнуть от ужаса. Медленно я открыла глаза и обернулась.
У могилы спиной ко мне стоял человек. Плечи его были окутаны темным плащом. Он наклонился, лопата его снова врезалась в землю. Он, не глядя, принялся забрасывать гроб, стоящий в могиле, комьями смерзшейся земли. Я отступила, и каблук моего башмака соскользнул и попал в покрытый грязью холмик — другую могилу.
— Послушайте, — сказала я, — неужели нельзя немного подождать, сэр? Я еще не простилась с усопшей.
Он, не удостоив меня ответа, продолжал свое дело.
Мой лоб стал влажным и липким от страха. Теребя в руках вуаль, я двинулась прочь. Я шла медленно, не выпуская человека из поля зрения, прислушиваясь к глухому стуку земли о дерево по мере того, как могила заполнялась ею. И только добравшись до подножия холма, я вздохнула свободнее и с презрением выбранила себя за нелепые фантазии.