— Сгодится, — сказал великодушно Дрэм и, прижав локтем копье, взял у Блай лепешку. — Иди теперь домой. И не говори никому, что я пошел на охоту.
— Никому не скажу, раз ты просишь.
Блай не уходила, нерешительно переминаясь с ноги на ногу:
— Дрэм, возьми меня с собой!..
— Тебя? Зачем? Какой от тебя толк? — В его голосе была жесткость.
— Я буду все-все для тебя делать. Я буду тебе вместо собаки.
Дрэм, который уже собирался двинуться, обернулся.
— Собаки? Мне сегодня ни к чему собака. — И потом вдруг, не удержавшись, добавил: — Скоро у меня, может, будет собственная собака, и я буду ходить с ней на охоту.
Он сделал несколько шагов, когда услыхал за спиной крик: «Вот погоди, погоди, придет мой отец!» Но крикнула это Блай скорее для себя, чем для Дрэма.
Дрэм перешел через ручей, настолько узкий, что даже не пришлось перепрыгивать по камешкам. Он, как и полагалось мужчине, шел на дневную охоту, оставив женщину стоять по ту сторону ручья.
Бледная янтарная полоса разгоралась на востоке, когда он, жуя на ходу лепешку, чтобы поскорее от нее избавиться, спустился с нижних склонов, густо поросших дубняком, орешником и низкорослым боярышником, и двинулся к болоту. Большая широкая река, причудливо извиваясь, катила воды из глубины лесистых предгорий к югу, где, натолкнувшись на теснину в горах, долго петляла и меняла направление, прежде чем слиться с Большой Водой. В реку впадало множество ручьев, берущих начало на нижних склонах Меловой. Посреди реки в нескольких местах бобры устроили запруду. Дрэму казалось, что бобры живут здесь вечно, с тех самых пор как возникла река, и что, пока она существует, все новые поколения бобров будут строить на ней свои плотины. Перегороженная вода вышла из берегов и разлилась вширь. Так появились Болота. Иногда после зимних дождей вода доходила до леса, оставляя после себя озера. Чтобы обойти такое озеро из конца в конец, надо было потратить день, а то и два. Путь через Меловую шел вдоль извилистого рукава реки, где из воды тянули к небу свои ветви ольха и козья ива, но летом тут была суша, сырая, топкая и буйно-зеленая: заросли камыша и ольхи, терновник и козья ива, лохматые шапки желтого ириса, сплетенного бескильницей и подостеумом. Мелкие озера служили прибежищем для диких птиц — птицы прилетали в глубь гор гнездиться и оставались там до осени.
В Меловых горах и на Болотах никто не жил, и только по ночам поднимались из них туманы, среди которых бродили злые духи — они насылали на людей болезни и запускали им в кости колотящий огонь. И даже в жаркий летний полдень здесь всегда был запах сырости и гниения, так как прилив, дважды в день омывающий Болота на взморье, не проникал сюда через горы. Охотники тем не менее посещали эти места, чтобы пострелять диких птиц и бобра.