Сэр Теренс вышел к завтраку во дворик с посеревшим, осунувшимся лицом, но выглядел удивительно спокойно для человека, не привыкшего прятать под маской свои истинные чувства, и негромко поприветствовал свою жену и мисс Армитидж.
— Что ты собираешься делать с Недом? — таков был первый, ошеломивший его, вопрос жены.
О'Мой недобро посмотрел на нее, удивляясь твердости, с которой она выдержала его взгляд, но потом сообразил, что наглость — непременная черта всех развратных женщин, и переспросил:
— Что я собираюсь делать? Да ничего. Я к этому делу уже не имею никакого отношения. Меня могут попросить дать показания, могут даже пригласить заседать в трибунале, которому предстоит его судить. Но мои показания вряд ли ему помогут. Сделанные мной выводы будут, естественно, основываться на фактах, которые окажутся в распоряжении суда.
Ложечка, которую Юна судорожно сжимала в руке, громко звякнула о блюдце.
— Я не понимаю тебя, Теренс, Нед всегда был твоим лучшим другом.
— Безусловно, он делил со мной все, что мне принадлежало.
— И ты знаешь, — продолжала Юна, — что он не убивал Самовала.
— В самом деле? — Его взгляд несколько оживился. — И откуда же мне это известно?
— Ну... одним словом, я знаю, что это так.
Казалось, это заявление задело его. О'Мой подался вперед с каким-то напряжением, за которым скрывалось что-то жуткое, чего, однако, она не уловила.
— Почему ты не сказала об этом раньше? Откуда ты это знаешь? Что вообще ты знаешь?
— Я уверена, что он этого не делал.
— Да, да. Но что делает тебя такой уверенной? Тебе что-то известно, о чем ты не хочешь говорить?
Он видел, как под его горящим взглядом румянец медленно отлил от ее щек. Похоже, ее наглости есть предел, видимо, она еще не совсем потеряла стыд.
— Что мне известно? — запнувшись, переспросила Юна.
— Да, я спрашиваю именно об этом.
— Мне известно то же, что и ты знаешь, — нашлась она. — Я знаю Неда как человека, не способного на такие действия. Я готова поклясться, что он не делал этого.
— Понимаю — показания, основывающиеся на характере, самые «верные», — иронически поддержал ее муж.
О'Мой снова сел прямо и стал задумчиво помешивать свой шоколад.
— Возможно, они произведут впечатление на трибунал. Но я не судья, и мое мнение никак не поможет Неду Тремейну.
— Трибунал? — воскликнула леди О'Мой, ошеломленно глядя на него. — Ты хочешь сказать, что мне придется давать показания?
— Конечно, — ответил О'Мой, — ты расскажешь о том, что видела.
— Но... но я ничего не видела.
— Что-то, вероятно, все же видела.
— Да, но ничего важного.
— И все же суд, вероятнее всего, захочет тебя выслушать и, возможно, проверить твои показания.