– Бросьте! Что вы делаете! – зашипел на приятелей Фомкач, увидав, с какой жадной торопливостью они «очищали» стол.
– Работаем, вот что!.. – забыв всякую осторожность, почти крикнул Санька, скосив глаза.
– Тсс… рыжий дьявол!.. – заскрипел зубами Ленька и оттащил Рыжика от стола.
Но тот напряг свои силы, вырвался из рук Фомкача и, подбежав к письменному столу, почти лег на него.
– Это мое… Я первый увидал!.. – задыхаясь от волнения и силясь руками обнять весь стол, твердил Санька.
Он был неузнаваем. Лицо его, широкое и курносое, было выпачкано в чернилах, которые он пролил, когда грабил стол. Шапки на нем не было: он еще в чулане потерял ее. Рыжие кудри разлохматились и при свете трепетно горевшей свечи отливали червонным золотом. Широко раскрытые глаза его казались совершенно черными. Они были полны огня, тревоги и решимости.
– Никому не дам… Я первый… Мое это… – точно в бреду повторял Рыжик, наваливаясь на стол.
Фомкач побледнел от ярости и страха.
– Да ты что же это, щенок паршивый, делаешь? – сквозь зубы процедил Ленька и схватил Рыжика за плечи. – Аль засыпать хочешь нас?.. Так я, брат, тюрьмы не боюсь… А вот тебя…
Фомкач не договорил: ему послышалось, что щелкнул замок в одной из дверей кабинета, и он осекся на полуслове. Услыхали щелканье замка и остальные воришки. Одно мгновение – и все они стояли у открытого окна, готовые при малейшей опасности выскочить вон из кабинета. Прошла минута жуткого, мучительного ожидания. Но кругом было мертвенно тихо. Дождь перестал. Слышно было, как стекали последние капли дождя и как они все реже и реже позвякивали, падая на камни. Из соседней комнаты до слуха притаившихся воров доносилось равномерное и солидное тиканье больших, как можно было догадаться, часов.
Прошло еще несколько минут, Рыжик, Спирька и Немец все еще не могли прийти в себя от страха и с ужасом поглядывали на ту дверь, у которой, как им всем показалось, щелкнул замок. Один только Фомкач очень скоро успокоился и решил продолжать «дело». Ему нужно было проникнуть в другие комнаты. Он помнил наставления Горбатихи, которая главным образом указывала на столовую и на спальню. По ее словам, в столовой должен был находиться буфет, полный серебра, а в спальне на туалетном столике – шкатулка с драгоценностями. В кабинете было две двери: одна напротив окон, другая направо, неподалеку от письменного стола. Обе двери, по уверениям Горбатихи, никогда не запирались на замок. Фомкач решил сначала проникнуть в столовую, как в менее опасную комнату. Окончательно успокоившись, он направился к двери, что находилась напротив окон, полагая, что она ведет в столовую.