Дэвид склонился над ней. Он оставил в покое ее шею. Принялся за ухо. О боже… он засовывал в него язык. Ей это должно нравиться? Язык был холодный и влажный. Затем Дэвид переключился на ее рот, попытался раздвинуть языком губы. Дженюари испугалась, поняв, что его поцелуи ей неприятны. Его язык был твердым, жестким. Руки Дэвида сжимали ее груди, он нащупывал пальцами пуговицы блузки. Как бы он не оторвал их… это ее новая рубашка от Валентине. Может ли девушка сказать мужчине, что она сама расстегнет пуговицы? Она ведь должна в порыве страсти забыть обо всем и не замечать, что он делает.
Когда же она что-то почувствует? Она попыталась ответить на его ласки… погладила волосы Дэвида… они оказались жесткими. Он пользовался лаком! Она не должна сейчас думать о таких вещах. Она открыла глаза и посмотрела на Дэвида. Он был красив. Но выглядел комично с закрытыми глазами, растянувшись на диване. Почему они не могут действовать разумно… пойти в эту ужасную спальню, раздеться и… что дальше? Он должен страстно обнимать ее, говорить о своей любви, а не кусать ее губы и рвать лучшую блузку. Она заметила, что золотой пряжкой на туфлях «Гуччи» он порвал шелковую обивку. Это почему-то ее обрадовало. О чем она думает… Дженюари сомкнула веки., ей хотелось испытывать романтические чувства… слава богу, он наконец расстегнул ей блузку, не оторвав ни одной пуговицы. Теперь он занялся застежкой ее лифчика. Чувствовалось, что у него есть опыт… только теперь бюстгальтер оказался где-то возле шеи. Следует ли ей как-то выразить протест? Или сдаться и помочь ему? Она решила освободиться от объятий Дэвида.
— Расслабься, детка, — прошептал Дэвид, опустив голову к ее бюсту. Он начал целовать соски. Дженюари почувствовала, что они твердеют… в нижней части живота возникло странное ощущение. Он поднял ее с дивана, одной рукой снял с девушки блузку, а другой взялся за «молнию» на юбке. Тут он тоже проявил ловкость… юбка упала на пол. Он снял с Дженюари лифчик. Она стояла в туфлях и трусиках. Он поднял ее на руки и понес в спальню. Она бы предпочла пройти туда самостоятельно. При росте сто семьдесят сантиметров она весила пятьдесят килограммов. Модная худоба. Но пятьдесят килограммов плюс туфли могут показаться тонной для парня, играющего роль Ромео. Она старалась не думать о своей длинной шелковой юбке, лежащей на полу гостиной. Что она сделает, когда все закончится? Выйдет голой из спальни и подберет вещи? Он положил ее на кровать. Снял с девушки туфли и трусы.
Она лежала на кровати нагишом, а он вслух восхищался ее красотой. Потом начал раздеваться. Она смотрела, как он снимает брюки… увидела выпуклость под трусами. Он едва не задушил себя, срывая галстук с шеи. Скинул рубашку и трусы. Самодовольно улыбнулся и шагнул к кровати. Дженюари уставилась на его большой член, возбужденно прижатый к животу.