В обеденной зале всем заправляла жена хозяина — женщина хоть и в годах, но не утратившая ещё известной привлекательности, что благотворно сказывалось на деле. Ей в помощь было приставлено с полдюжины слуг и служанок, большинство из которых занимались разносами обедов и ужинов по комнатам, когда состоятельные постояльцы предпочитали харчевать у себя. Но таких гостей, по нынешним временам, проживало немного.
Как бы не опустел двор, а в зале, где подавали свежее пиво и зажаренную на огне веприну, всегда было людно. Беспокойство, охватившее город не могло отбить у людей охоту к доброй выпивке и хорошему ужину, даже наоборот, разжигало желание наполнить брюхо едой, а сердце пьяным весельем. К тому же, где, как не за пивом, можно обмениваться новостями и делиться страхами.
— Трое дён с полудня ни единой живой души не объявилось, — говорил городской стражник своему приятелю каменщику. — Дорога пуста, будто вымерло всё.
— Так и есть. Может и вымерло… — поддакнул собеседник.
— Типун тебе на язык, — стражник перекрестился. — Дай бог, пронесёт.
Немного в стороне от них, поближе к маленькому оконцу, пили пиво два иноземца, похоже, застрявшие в городе вместе с купеческим поездом. Они громко разговаривали на своём тарабарском языке без оглядки, что их кто-то поймёт. Но по возбуждению, с которым иноземцы размахивали руками, Рыжий догадался, что и они говорили о том же самом.
А вот разговор за небольшим столом по другую от входа сторону, показался более любопытным. Рыжий насторожил уши и задержался возле хозяйки, как бы затрудняясь чего ему взять — пива ли с мясом, или одного только пива.
— А я тебе говорю, что такой силищи как у этого монаха в Червленом Яру не сыскать ни у одного атамана. Он двух любых наших казаков одной рукой сделает. Притом хоть ноги ему спутай.
Говоривший походил на богатого горожанина, вроде тех, что пробились наверх из простых ремесленников и, заведя себе богатое платье, не приобрели вместе с ним породистой внешности и говора. Его собеседник, видимо, товарищ по делу, одет был куда как скромнее. Он больше поддакивал, нежели спорил, так что сразу бросалось в глаза, кто здесь кого угощает.
— Да откуда же он взялся, такой? — с подобострастием спрашивал товарищ.
— Вот! — поднял палец богатый горожанин. — Это вопрос! Говор-то у него не тот.
— Не тот? — выдохнул приятель.
— Не наш говор-то, — заверил рассказчик. — Не южный, и не лесной даже. Московский, а то и тверской… Но не наш это точно. Издалека пришёл…
— Да-а… — протянул приятель. — Дела-а…
— Вот так вот, — кивнул горожанин и, сделав несколько глотков, продолжил. — Он как меч вытащит, как кинется к старику, ну к тому, что у церкви юродствует. У меня аж ёкнуло…