Рыжий сразу взял левее. Никакого особого замысла в этом не было, ему просто хотелось убраться с дороги мерзких животных. Маленькому отряду удалось избежать основного потока. Однако Евлампий бежал слишком медленно. То ли от страха, то ли от усталости, ноги слушались его плохо. А Рыжий заворачивал всё круче, и скоро они оказались по другую сторону от лысого холма, но к лесному рубежу почти не приблизились.
Поначалу, стоящих на возвышенности всадниц крысы не тронули. Огибая холм стороной, они устремились к изгороди. Ещё несколько ополченцев рухнули, исчезнув под шевелящимся серо-ржавым потоком. Остальные укрепились на новом рубеже.
Отогнав ополчение, орда, точно обладая разумом полководца, обратила внимание на воительниц.
Серые полезли на холм. Не все из них смогли быстро взобраться по крутому и сыпучему склону, но и те, что прорвались, доставили овдам немало хлопот. Вёрткие зверьки шныряли повсюду. Они пока ещё не могли добраться до всадниц, зато с успехом кусали лошадей. Животные взбесились. Крутились на месте, брыкались, пытаясь раздавить малозаметных обидчиков. Но куда там — такую прорву разве передавишь…
Овды не спешивались, а луки, как бы метко ни били, не причиняли врагу такого урона, чтобы заставить его отступить. В круговерти, когда небо и земля мелькают перед глазами в бешеной пляске, стрелять прицельно стало невозможно. Да луки вообще не на такого противника придуманы. Тут сабли нужны, а лучше косы крестьянские. Но не было у овд ни сабель, ни кос. Некоторые из девушек за кинжалы схватились — хотя бы тех достать, что наверх пролезли…
Рыжий добрался до городьбы. Перевалился с разбегу и согнулся, хватая ртом воздух. Вурды, поджидая отставшего монаха, остановились в трёх шагах от спасительной стены.
Евлампий едва до середины добрался. Вроде бы и спешит, руками машет, ноги шустро переставляет, а шаги сухой песок скрадывает. Небольшая стайка играючи преследовала монаха, то отставая, то забегая вперёд.
— Тяжёл овцевод, по песку карабкаться, — заметил Быстроног.
— У них так, у пастухов-то, — кивнул Власорук, рассуждая со знанием дела. — Чем тело тяжелей, тем душа легче. Потому как о душе заботясь, про тело забывают.
Тут Евлампий споткнулся и зарылся носом в песок. Крысы, по-прежнему играясь, бросились ему на спину. Монах попытался встать, но, вскрикнув от боли, схватился за ногу. Получилось только сесть.
Власорук направился на помощь вразвалочку, с ухмылкой, словно опытная мамаша к залезшему в крапиву карапузу. Быстроног, подумав, присоединился к товарищу.
Однако более серьёзное происшествие заставило обоих остановиться.