– Где Ролка?
– На втором этаже, в угловой комнате. Ранен в ногу. Пока жив.
– Понял, иду. Вызывайте «скорую» и выводите людей.
…Ролка действительно был жив. Снайперы, зная, что я хочу лично с ним «побеседовать», стреножили боевика, но не убили. Он сидел на полу с простреленным насквозь бедром под охраной бойца и сжимал руками раненую ногу.
– Иди, – сказал я бойцу и сел напротив Ролки.
Выглядел он неважно. Похудевший, осунувшийся, с трехдневной щетиной и грязным, в разводах лицом. Глаза горят, губы закушены – ногу раздирало от боли.
– Привет, корешок! Долгожданная встреча…
– Ты – Оборотень?
Слова давались Ролке с трудом, но он держал фасон. Не стонал, не клянчил. И говорил почти спокойно.
– Где моя семья?
– У нас. Живы‑здоровы.
– Да?
– Да. Никаких пыток и избиений. Я тебя взял на понт.
– А я поверил…
– Так и было задумано, – кивнул я.
Ролка замолчал. Руки, сжимавшие бедро, побелели от напряжения. Он пробовал остановить кровотечение, но сил не хватало. Брючина уже намокла и потяжелела.
– Жаль, зацепили. Я хотел с тобой один на один. Как и обещал.
– Не страшно? – Бандит с трудом усмехнулся. – Хотя ты вроде всегда выходил против пленных. Даже с оружием.
– Против захваченных, Ролка. Есть разница. Пленных мы пальцем не трогаем. Под суд – и все. А захваченных в бою используем для повышения боеготовности подразделения…
Ролка плюнул мне под ноги, злобно сказал:
– Посмотрел бы я на тебя, если бы ты против меня…
– У тебя никаких шансов.
– Не уверен.
– Зря. Вспомни Томаса.
– Кого?
– Забыл своего любимого гладиатора? Железный Томас. Которого завалили в раздевалке в твоей Прайде.
Ролка наморщил лоб, вспоминая, потом спросил:
– И что?
– Ты нашел его без головы, разрубленным на две части. Как раз тем ударом, которому он так хотел научиться.
– А ты откуда знаешь?
– Дело в том, что расчленение провел я.
– Ты? – Бандит недоверчиво хмыкнул. – Врешь…
– Не вру. И его, и Ломика, и Дрына…
– Так… значит, тот побег – твоя работа?
– Точно.
Ролка скрежетнул зубами, выругался. С ненавистью глядя на меня, крикнул:
– И что теперь? В плен потащишь? Или как Томаса?.. Ну? Чего тянешь?!
Я смотрел на него, пытаясь понять, что сейчас чувствую. Та ярость и ненависть, что были еще пять минут назад, исчезли. И эта мразь не нужна, и бить его незачем. А тащить с собой?.. Его все равно шлепнут. Чего время терять.
– Ладно. Закончим балаган.
Он смотрел на меня злыми глазами, не делая попыток отползти и вымолить жизнь. Знал, что невозможно. Черт, вот за что я уважал этих скотов. За умение принять смерть достойно! Хотя попадали и другие кадры, ползали на коленях и лизали руки. Но Ролка ползать не будет.