– Не с той ноги встал, что ли? Или перепил?
– Он не пьет. – Я расстегнул куртку до пояса, подставляя грудь и живот слабому ветерку.. – Репутацию бережет.
– В гробу я видел его репутацию. Это мне теперь завтра на дежурство, а я с подружкой договорился. Все к черту летит. Да! – Он хлопнул себя по лбу. – Чего тебя вчера комиссар искал?
– Ты откуда знаешь?
– Так он при мне Норина спрашивал. Тот и сказал. А потом бегом к Лабедину докладывать. Видел бы ты его рожу.
Я усмехнулся. Столь пристальное внимание к подчиненному, с которым и так плохие отношения, лейтенанту не по нраву. Вдруг решу подсидеть его?..
– Хрен с ним.
– С ним – да, – согласился Ральф. – А мне теперь встречу отменять… ба, к нам гости! Наш несчастный собрат по оружию.
Я обернулся. От здания к нам шел Норин в полном снаряжении: автомат на плече, разгрузка, радиостанция выглядывает из кармашка.
– Сочувствуем горю.
– Ничего, нормально. – Норин изогнул тонкие губы в усмешке. – Послужим Родине внеурочно.
Командир третьего отделения Мирослав Норин был среднего роста, худощавый, подвижный, с мелкими чертами лица и глубоко посаженными маленькими почти бесцветными глазками. На смуглом лице выделялся только нос. Прямой, немного длиннее нормы. Этот нос он любил совать во все дырки, желая узнать, о чем говорят бойцы. Услышанное Норин докладывал лейтенанту, которого слушал беспрекословно. Особым уважением бойцов он не пользовался, но это его волновало мало. Главное, к нему благоволил Лабедин.
– О чем разговор, парни?
– Так. Трем о сосках. Какие лучше в постели: блондинки или с татуировками.
Норин растянул тонкие губы в усмешке.
– Лучше те, что дешевле.
– Верно, – кивнул Ральф. – Можешь поделиться этой мыслью с лейтенантом, он оценит.
Я незаметно ткнул того в ногу, но он продолжал беспечно скалить зубы. Норин перевел водянистые глаза с меня на Ральфа, кашлянул.
– Ну, бывайте, парни! Нам пора.
– Желаем успеха. – Ральф помахал ему рукой, потом повернул ладонь и поднял средний палец, согнув остальные.
– Чего задираешь? Доложит Лабедину.
– Да хрен с ним. Терпеть не могу крысиную рожу. Лижет задницу в надежде сделать карьеру шестерки.
– Пусть. Ему не обломится. Лабедин такой же мудак, но не настолько дурной, чтобы пригреть этого пристебая.
– Верно, – вздохнул Ральф. – Ладно, потопал я. Может, уговорю подружку на сегодня.
– Ни пуха.
– К черту, к черту, – пробурчал Ральф, направляясь к воротам. – К нему самому…
До обеда я успел провести два занятия: фехтование и тактику, а после дал парням отдых. Очередной антициклон встал над городом, разогнав немногочисленные облака, и ударил по земле солнечным кулаком сорокаградусной жары. По такой погоде мозги плавились не хуже асфальта, и проводить тренировки было настоящей пыткой.